– Мы почтем за честь иметь такую сотрудницу.

На счету Селесты десятки детей из Бирмингема, Вулверхэмптона и Стаффорда, которых она сопровождала к новому месту учебы, по пути развеивая их страхи, или, наоборот, отвозила из школы-интерната домой. Она заботилась о них так же, как прежде о собственном сыне: собирала гостинцы, следила, чтобы в дороге у ребятишек было чем перекусить, что почитать и во что поиграть, дабы отвлечься от грустных мыслей.

Чтобы ее имя значилось в реестре агентства, Селесте приходилось ежеквартально вносить сумму в полкроны, однако эта плата прекрасно окупалась. Благодаря работе Селеста не сидела дома и общалась с людьми, незнакомыми с ее жизненными обстоятельствами. И все же в каждом ребенке она видела что-то от Родди.

Ей с трудом верилось, что с того черного дня, когда Родди уехал с отцом, минул уже почти год – год вежливой переписки с Хэрриет. Селеста больше никогда не напишет Гроверу после его чудовищного поступка. Она не может поручиться, что не даст воли гневу, а это только ухудшит сложившуюся ситуацию.

Письма от Родди были короткими и сдержанными. Селеста чувствовала, что мальчик пытается привыкнуть к американскому укладу, а по фотографиям, на которых худые длинные ноги торчали из коротких штанишек, видела, как быстро он растет. Она мечтала встретиться с сыном, однако боялась нарушить шаткое перемирие с Гровером. Надо действовать осторожно, не торопиться и не злить мужа. Плохая из нее вышла мать… Должно быть, сын решил так же, раз предпочел ей того самого человека, от которого она его много лет защищала. Или… у Родди просто не осталось выбора, как только он очутился в лапах отца? Ну почему, почему она не поехала с ним в Лондон!

Все эти месяцы Мэй была рядом с ней – верная подруга, проявлявшая неизменную поддержку и понимание. Как и Арчи… но их отношения должны оставаться тайной.

Арчи – холостяк, преподаватель теологического колледжа, где стандарты морали высоки, а она все еще замужняя женщина, хоть и живет отдельно. Он считается другом Селвина, так что его частые визиты в Ред-хаус не вызывают кривотолков, однако всем известно, что молодой Макадам в нее влюблен. Восхищение, которое Селеста читает в глазах Арчи, придает ей сил, когда боль от разлуки с Родди становится совсем нестерпимой.

Он неизменно чувствует, когда ей плохо, и ободряюще сжимает ее руку. Арчи похоронил жену и перенес бесчисленные испытания во время войны. Он – ее «вечная твердыня»[21]. Однако у них нет будущего, если только Гровер не отпустит Селесту, либо же она сама не решится подать на развод. Правда, в этом случае она рискует потерять последние контакты с сыном, а в них заключается ее единственное счастье. Когда-нибудь Родди вернется к ней, и кошмар закончится. Пока же Селеста будет помогать родителям, которые отправляют детей в дорогу. Ни один ребенок не потеряется, если она рядом. Она будет делать для своих юных подопечных то, чего не смогла сделать для Родди. Кроме того, Селеста питает надежду, что однажды мисс Форт поручит ей сопровождать клиента в поездке за океан, в Америку, и тогда она воспользуется шансом. А до той поры следует довольствоваться тем, что есть, и усердно выполнять свою работу.

Элле нравилось наблюдать за работой каменщиков. Рабочие из компании «Бриджман и сыновья» в Квонианс-Ярд восстанавливали кирпичную кладку и каменный орнамент, ажурный рельеф церковных куполов. Они отреставрировали фасад Личфилдского собора, вернули жизнь старинным скульптурам и резным изображениям. Глядя на выставленные во дворе прекрасные образцы, ожидающие упаковки и отправки в самые разные концы страны и даже за ее пределы, Элла ощущала, что в этой мастерской заключены знания и умения целых поколений.

Порой, отправляясь за покупками, она нарочно задерживалась, только чтобы одним глазком поглядеть, как готовят камень, как его обрабатывают при помощи инструментов, использовавшихся еще в древности. Ей тоже отчаянно хотелось создать что-нибудь столь же осязаемое.

Девочки в школе посмеивались над ее коллекцией фотографий и вырезок из газет, журналов и афиш, которые она наклеивала в альбомы. Став владелицей простенькой фотокамеры, Элла получила возможность снимать все, что привлекало ее внимание. Она побывала во всех окрестных церквях, накупила открыток в Бирмингемской галерее живописи, где изучала жизнеописания женщин-художниц и скульпторов, включая каменщицу Викторианской эпохи, которая помогала вырезать статуи у западной стены собора. О памятнике капитану Смиту работы Кэтлин Скотт Элла писала так много и долго, что Хейзел уже надоело ходить к монументу в Музейный сад.

Хейзел – по-прежнему ее лучшая подружка, они вместе перешли в старшую школу. Правда, Хейзел делает упор на физику и биологию и совсем не понимает искусства. «У тебя от этого ваяния руки станут как у боксера», – предупреждала она, разглядывая фигуру Эллы. «Ну и что», – отвечала та, ведь она твердо решила стать скульптором. Сперва, конечно, нужно побольше узнать о великих мастерах прошлого, а также о современниках, чьи работы иногда выставляют в галереях. Кроме того, необходимо в совершенстве изучить человеческую анатомию – строение черепа, мускулатуру и прочее. Пока все это для нее сплошная загадка, которую ей не терпится разгадать. Интересно, получится ли когда-нибудь съездить в Рим, Флоренцию или Париж, чтобы воочию увидеть творения Родена?

Элла мечтала поскорее окончить школу и выйти в реальный мир, где люди живут искусством и вольны экспериментировать, как им угодно. Ее собственные попытки творчества – все, что скопилось в сарайчике в глубине сада, – слабы и нелепы, Элла давно разбила бы эти убогие слепки, если бы не дороговизна материалов, – мама очень не любит лишние траты.

Элла обожает человеческие лица, магию морщин, скул, крючковатых носов – всех тех отличительных черт, которые превращают некрасивое лицо в прекрасное и наоборот. На ее взгляд, это настоящее волшебство, когда кусок глины или гипса становится шедевром на многие века.

Живопись она тоже любит, особенно портреты. На день рождения Элла хотела в подарок человеческий череп, но пришлось удовольствоваться овечьим. Очень важно чувствовать форму головы, соединение костей черепа, начинать созидательный процесс как бы изнутри.

Элла так сильно мечтает изучать искусство и создавать его своими руками, что ей самой страшно. Хватит ли у нее физической силы работать с отливками из бронзы и ваять более масштабные скульптуры? От природы она стройная и жилистая, хоть и не высокая. Наверное, ее фигура скорее подходит танцовщице, чем скульптору или резчице по дереву.

Больше всего Элла хотела бы бросить школу и поступить в художественный колледж, только мама и слышать об этом не желает.

– На твое образование потрачена уйма времени и денег, – говорит она, – ты обязана доучиться до конца и получить аттестат. Если настанут трудные времена, у тебя должна быть хорошая профессия – учительницы, секретаря или оператора счетной машины.

– Но я не хочу работать в конторе.