– Передайте северянке – ей не нужно ни о чём переживать, всё будет хорошо, – говорить напрямую герцог пока не мог, Гизелиус запретил, да он и сам отлично понимал, как много интриг сейчас сплелось в этом дворце.

– Но… – Милли недоверчиво подняла на Дорда взор, ища на его лице усмешку или намёк на нечто неприемлемое, и герцог вдруг почувствовал, как тонет в ведьминской зелени её глаз.

– Всё объяснится вечером, просто успокой её… Я пока ничего не могу больше сказать, – он торопливо бормотал заранее приготовленные слова, с ужасом ощущая, как начинает гореть лицо.

Почему-то больше всего в этот миг Дорда заботило, что переводчица как-то не так поймёт его румянец… или, что ещё ужаснее, поймёт верно. Но об этом он и сам пока не желает даже думать, хотя… и не думать тоже уже не получается.

– Не волнуйтесь, я ей скажу, – кивнула Милли и торопливо побежала в столовую, сделав напоследок незаметный жест в сторону секретаря.

Разумеется, герцогу повезло с секретарём, сразу видно, как он искренне переживает за хозяина. Однако всё-таки лучше убрать с лица лорда следы волнения, не нужны ей ни чужие домыслы, ни собственные надежды.

Не столько из конспирации, сколько ради возможности немного прийти в себя и собраться с мыслями герцог не стал входить следом за Милли в центральную дверь. Пробежав через холл, проскользнул кухонным коридором и уверенно шагнул в столовую вслед за поварёнком, нёсшим супницу. Проходя к своему месту, бдительно, как полководец поле боя, окинул взглядом стол и остался доволен.

Гости, слегка ошарашенные введённым им правилом, с военной точностью исполненным Монратом и кучей лакеев, среди которых широкими плечами и недовольными рожами выделялись несколько подчинённых Дрезорта, чинно сидели напротив расставленных по столу довольно крупных табличек с именами и титулами.

Как Дорд и ожидал, самыми хмурыми оказались лица Церцилии и её спутника, надеявшихся устроиться поближе к принцессам и Райту.

Но уж их-то недовольство он как-нибудь переживёт. Как и осуждающие разговоры придворных во всех королевских дворцах континента, сделавших умение занимать места за столом своеобразным показателем ума и ловкости.

На самом деле ставить карточки с титулами первым придумал ещё король Теорид, но ему не хватило времени и настойчивости переупрямить придворную знать, считавшую, будто её ущемляют в праве сидеть там, где хочется. Деда называли за глаза тираном и самодуром и приводили в пример короля Вольдера, у которого любой попавший во дворец мог оказаться за столом рядом с королевским креслом.

И с такой же лёгкостью любая из дам могла оказаться в его спальне, причём все они были отлично осведомлены – на следующее утро Вольдер будет с самым искренним видом целовать руки королеве и сетовать, что совершенно не помнит, чем закончился вчерашний пир.

Место для Дорда было отмечено табличкой – граф Кайдинир эр Майтард, личный секретарь – и находилось между принцессой Аглессой и ханшалли Тайлихон. Дорд сам решил посадить Райта между Галирией и имгантской принцессой, а на себя взять самую трудную миссию – отвлекать Аглессу от промахов кузена. Не учёл только одного: рядом с Галирией сидели братья, а между ними переводчица, очутившаяся почти напротив него.

Оказалось, это чрезвычайно трудно – внимательно следить за общим разговором, поддерживать шутки и смеяться в нужных местах. И в то же время краем глаза непроизвольно следить за тем, как она ест, смотрит, улыбается. Ни на миг не забывая отводить взгляд, если она случайно поворачивается в его сторону.

К концу обеда Дорданд настолько устал и издёргался, что был просто счастлив, когда повара, наконец, подали торт и стало можно, подобно большинству мужчин, встать из-за стола.

– Лорд Кайдинир, можно вас на минутку… – Дорд даже вздрогнул, услыхав у себя за плечом знакомый голос. Как сидевший за другим концом стола Дрезорт оказался рядом так стремительно и незаметно, секретарь уследить не сумел.

– Разумеется, друг мой, – учтиво улыбнулся он и последовал за капитаном, отметив про себя кривую усмешку, мелькнувшую на губах Бранта.

Похоже, Дрезорт, наконец, докопался до чего-то и собирается припереть его к стенке. А быстренько он сработал, наверняка имеет магическую связь с дядиными секретарями. Разумеется, у Дорда тоже есть амулет связи, но заряжать его долго, а сообщать королю пока нечего. Вернее, хороших новостей нет, а плохими пусть его снабжает Дрезорт, ему по должности положено.

– Сюда. – Капитан вежливо открыл перед секретарём дверь в собственную комнату, а едва тот вошёл, молниеносно запер дверь и выхватил из ножен клинок. – Признавайся… кто ты такой?!

– Никогда, – обозлившись на такой подлый приём, герцог выхватил своё оружие.

Брант хищно ухмыльнулся и провёл любимый ложный выпад, после которого обычно легко выбивал оружие из рук противника. Не вышло. Дорд, отлично знавший все хитрости друга, даже не пошевелился. Капитан огорчённо скривился и, размахивая клинком, как жонглёр, ринулся на противника, желая ошеломить того и зажать в угол. Герцог легко отклонил эту атаку, не забыв мысленно послать Бранту низкий поклон за хорошую науку.

Дрезорт нападал снова и снова, а его противник всё так же легко парировал удары, словно наперёд знал, когда и куда ударит воин. Несколько минут, отведённых Брантом лорду Кайду для оправдания, уже прошли, и капитан занервничал. Он вовсе не собирался убивать или ранить неизвестно откуда взявшегося секретаря, просто хотел убедиться, что это не затаившийся враг. Однако лорд вёл себя очень уверенно, а его стиль боя оказался странно похожим на манеру самого Дрезорта, и капитана начали одолевать странные сомнения.

– Меня волнует одно… – отпрыгивая в сторону от очередного коронного удара капитана, равнодушно сообщил Дорд, – как ты будешь оправдываться, если сейчас сюда прибегут магистры?

– Кто… магистры? – По ошарашенному лицу офицера было видно, с какой сумасшедшей скоростью заработали его мозги, ломая уже сложенную систему и укладывая кусочки по-новому.

И картина, получавшаяся в результате этого действия, была настолько очевидной и неожиданной, что Дрезорт на миг отвлёкся и подпустил врага слишком близко.

– Брось оружие, – прижав клинок к горлу капитана, серьёзно предложил Дорд, – да не ломай… такого кинжала старых зигурийских мастеров потом не найти. А его, как я знаю, тебе дед завещал и велел никогда не дарить и не продавать.

– Кто ты?! – ошеломлённо пробормотал Брант, точно знавший, что рассказывал эту историю лишь троим или четверым самым проверенным друзьям.

– Вообще-то я думал, ты давно догадался, – разочарованно хмыкнул герцог. – Ну, вот тебе мой кинжал, рассмотри его повнимательнее.

С этими словами Дорданд хладнокровно всучил противнику своё оружие и, спокойно пройдя к окну, устроился на подоконнике в любимой позе. Нужно немного отдышаться да возвращаться к гостям, иначе Райт станет обижаться. И будет совершенно прав.

– Допустим, оружие тебе мог дать герцог… – ещё строптиво пытался настоять на своём капитан, а память уже услужливо подсовывала мелкие оговорки, несоответствия и неправильности в поведении герцога, замеченные Брантом ещё на судне и старательно оправданные потрясением от навалившихся проблем.