Но ведь и мы, земляне, находимся на космическом корабле, стремительно и вечно летящем в межзвездном пространстве. У космонавтов — ракета, у нас — планета. И там и здесь функционирует так называемая система жизнеобеспечения. На ракете — искусственная, техническая. На планете — естественная, называемая нами биосферой, областью жизни.

Мы, где бы ни находились, полностью зависим от системы жизнеобеспечения. Для обитателей космических ракет это — аксиома: порча системы равносильна гибели. Космонавт, выводящий из строя систему жизнеобеспечения ракеты, был бы самоубийцей.

Увы, многие века люди слишком часто наносили ущерб окружающей среде, вредили биосфере, своей единственной кормилице. В наше время стали истощенными, оскудевшими некогда цветущие низменности Двуречья и греческие низкогорья. Стала сплошной пустыней Сахара, где некогда водились гиппопотамы и жирафы, а жители рисовали на скалах идиллические сцены пастушечьего благополучия. Даже молодая цивилизация Америки успела оставить миллионы гектаров обезображенных земель. Чуда не произошло; человек не научился везде и всегда беречь окружающую среду.

Богатые индустриально развитые страны имеют возможность навести кое-какой «экологический порядок» на своей территории. Но делается это за счет зависимых государств, «экологических колоний». В этом отношении Советский Союз был на особом положении. Он и тут обходился своими силами, не перекладывая собственные проблемы на других.

В период перестройки отечественные «зеленые» и вообще радетели за родную природу обрушивались на всю социалистическую систему, якобы попирающую не только права человека, но и извечные «права природы». В этом была большая ложь, основанная — в разных пропорциях — на невежестве и лютой ненависти к советской стране. Многих вдохновляли иллюзии о процветании России при царе и чуткой охране природы при частной собственности на средства производства, включая землю.

В действительности СССР имел неплохое законодательство по охране природы, соответствующие пункты включались в программы и директивы КПСС. Беда лишь в том, что, начиная с хрущевского времени, слишком плохо выполнялись верные указания, многое делалось формально, а то и фиктивно. И все-таки ситуация была значительно лучше, чем в перестройку и после победы в буржуазной революции.

Но есть же не менее важная проблема: охрана внутренней, духовной среды человека. И в этой сфере социалистическая система имела явные преимущества перед капиталистической, где всё — на продажу, во имя рынка и прибыли. А в это «всё» попадают проституция, преступность, разврат, мракобесие, наркомания… Кто-то воскликнет: а как же свобода слова, мысли, информации — вечные человеческие ценности и права личности?!

Конечно же, никто не посягает на вечные ценности, которые вечно обесцениваются. Свобода слова извращается в сквернословие, свобода мысли вырождается в разгул пошлости, свобода информации — в распространение лжи. Вот против чего необходимо бороться со всей страстью. Но тут антисоветчики (они ведь и впрямь навязывали свои антисоветы обществу!) как-то разом скукоживаются, утрачивая весь свой пыл.

В условиях капиталистического рынка психоэкология вырождается в убогий психоанализ, призванный адаптировать, приспособить личность к окружающей социальной среде, какой бы гнусной она ни была.

Какие нормы воздействия на духовный мир допустимы и для каких категорий людей? Какой комплекс условий отвечает духовным потребностям человека? Как контролировать соблюдение норм психоэкологии?

Научно обоснованных ответов нет. Да и часто ли ставятся эти вопросы? О них не успели подумать при советской власти, а ныне они и вовсе кажутся наивными. Ведь СМРАП воздействуют на психику десятков, сотен миллионов людей так, чтобы формировать убогие техногенные личности, если и многознающие, то не обладающие культурой мышления, интеллектуально зависимые, подверженные внушению.

Есть и объективные факторы. Мыс детских лет приучены к своему искусственному окружению. Для малыша телевизор, телефон, холодильник, многоэтажный дом, автомобиль, само-

лет, не говоря уж об электричестве, — совершенно естественны. Некогда были столь же привычны дымный очаг, шкуры животных, каменные орудия.

Современные люди будут более угнетены первобытной природой, чем привычными «каменными джунглями». В конце концов города — центры нашей цивилизации, средоточия духовной жизни человечества, со всеми ее достижениями, противоречиями (и с мерзостями, увы). «Человек меняет облик города, город меняет облик человека, — писал французский культуролог Мишель Рагон. — Города загрязняют воздух и воду, города же стимулируют творчество. Великие философские, религиозные и политические учения, выдающиеся произведения искусства появлялись, как правило, в городах… Город формирует человека и физически и духовно».

Продолжим эту мысль. Человека формирует техносфера, а городская среда — характерная часть ее. При относительной инертности биологической природы человека (изменения видов идут в масштабах многих тысячелетий) функции наиболее изменчивых, мобильных составляющих систем «человек — техносфера» выполняют технические, социальные и психические компоненты.

Попытки вовсе избавиться от техники не имеют смысла и перспектив. С ее помощью люди получили возможность компенсировать свои физические и умственные недостатки. Технические средства позволяют живущим полнее использовать опыт, знания, культурные достижения прошлых поколений и обеспечивают возможность оперативно получать необходимую информацию отовсюду, где есть соответствующая техника.

Техносфера объединяет человечество во всем пространстве-времени его существования. И в то же время наркоцивилизация, воздействующая на массы электронными средствами помутнения сознания, более всего содействует разобщению и стандартизации людей.

К сожалению, процессы деградации психосферы продолжаются, и противостоять им очень трудно. Катиться под уклон куда легче, чем подниматься в гору. Без напряжения интеллекта и нравственного очищения человечество не преодолеет кризиса, в котором находится. Пока что удается только замедлить наступление его решающей фазы.

Каждый из нас в той или иной степени наделен чертами механической личности и подвержен воздействию электронных психоделиков. Более всех одурманены иллюзиями техногенного рая самые безнадежные обыватели и самые влиятельные социальные группы ГВ — владельцы огромных капиталов, коммерсанты и бизнесмены, руководители государств и производств. Они вынуждены служить во благо техносферы, ибо являются ее наиболее важными штифтиками и прочими механическими придатками. Идет стихийный отбор самых приспособленных личностей.

Впрочем, и среди государственных владык встречаются достойные люди. Например, бывший премьер-министр Швеции Улоф Пальме в книге «Шведская модель» достаточно точно охарактеризовал сущность экономического и духовного тоталитаризма, характерного для Запада (а теперь и для РФ): «Свобода предполагает чувство уверенности. Страх перед будущим, перед насущными экономическими проблемами, перед болезнями и безработицей превращает свободу в бессмысленную абстракцию… Наиболее важным фактором уверенности является работа.