Марк Пирс не знал о смерти Спенсера. Ньюсон не считал Пирса особенно умным и был уверен, что он просто не смог бы разыграть безумное замешательство при известии, что слишком запоздал с ролью Немезиды. Глядя на список «жертв жертв» в поезде, Ньюсон был почти уверен, что по крайней мере четверо из них никак не были связаны с убийствами, если не принимать во внимание, что они, сами того не желая, предоставили убийце цели и методы.

Напротив имени Хелен Смарт стоял большой знак вопроса.

Ньюсон купил две банки лагера, чувствуя злость на самого себя. Он знал так много и все же не знал ничего. Он чувствовал себя едва ли ближе к разгадке убийцы, чем когда впервые увидел исколотое тело Адама Бишопа. С тех пор убийца совершил еще два преступления, и Ньюсон не мог его остановить. Более того, дело набирало обороты. Между первыми тремя убийствами прошло несколько месяцев, а между последними — три недели. Сколько пройдет еще времени, прежде чем он снова найдет на сайте поиска однокашников ужасные подробности из прошлого очередной жертвы? Ньюсон открыл банку пива и посмотрел на манчестерскую «Ивнинг ньюс». Его уже тошнило от насилия, и все же ему некуда было от него скрыться. Он вдруг понял, что, не желая того, все равно читает статью про все ту же Тиффани Меллорс. Вчитываясь, он начал понимать, что в этой трагедии был один тревожный момент. Все журналисты напирали на то, что никто и понятия не имел о происходящем, и это был самый неприятный момент в убийстве девушки. Они делали ставку на то, что эта странность, несомненно, сыграет свою роль в расследовании этой темы.

Фразу «невидимое насилие» придумали средства массовой информации. Но что такое невидимое насилие? Ньюсон никогда раньше с этим не встречался. Определенно многие жертвы страдали молча, но просто в голове не укладывалось, что девушку довели до самоубийства, и никто даже понятия не имел о том, что творится. Он снова вспомнил свои школьные годы. Действительно, он не знал, что Хелен натерпелась от рук Кристины Копперфильд и ее подруг, но он был уверен, что кто-нибудь, помимо жертвы и обидчиков, должен был знать об этом. Должны быть девушки, которые видели это, которые были в тот момент в раздевалке.

Ньюсон внимательно прочитал заметку и снова подумал об обложке вчерашней газеты. Он понял, что на роль тирана не было ни одного претендента. Тиффани Меллорс была жертвой без преследователя или, по крайней мере, без очевидного преследователя. И все же она была доведена до отчаяния, решилась на нанесение себе увечий и самоубийство. Он поневоле задумался, не могло ли здесь быть ошибки.

Ньюсон заснул на Милтон-Кейнз и проснулся от толчка спустя двадцать минут, когда поезд прибыл в Юстон. Он помотал головой, пытаясь сосредоточиться на фактах своего расследования и уйти от размышлений о насилии в целом. Однако он был убежден, что ответ на вопрос на самом деле лежит в самой психологии тирана или жертвы. Дело было в этом. Тиффани Меллорс казалась девушкой поразительной самоуверенности, пока что-то не довело ее до ручки. Возможно, в этом деле тоже проявится личность убийцы. С другой стороны, если убийца был тираном в школе, это означает, что он умный и знает, как заметать следы. Просто невидимый тиран.

Если Ньюсон сможет понять Тиффани и ее загадочного преследователя, он поймет и убийцу. Это точно. В отсутствие других очевидных линий расследования он решил, что с утра навестит школу Тиффани Меллорс в Руислип, чтобы понять психологию, стоящую за уверенной жертвой и невидимым тираном.

На следующее утро Ньюсону было трудно объяснить ход своих мыслей Наташе, которую он попросил поехать с ним в школу.

— Я просто чувствую, что там что-то всплывет, вот и все, — сказал он. — Что-то, что нам нужно знать, и ты должна поехать со мной. Жертва была девочкой. Я не хочу один бродить по школе и пытаться разговорить кучу девиц.

— Ненавижу школы, — пожаловалась Наташа. — Они напоминают мне мою собственную.

— Что ж, представь, каково мне. Шесть лет полного безразличия со стороны женского пола, сегодня будет то же самое.

Наташа достала маленькое зеркальце из сумочки и в пятый раз за последние несколько минут посмотрела на свое отражение. Подбитый глаз выглядел лучше, но она все же очень стеснялась его.

— Как дела с Лансом? — спросил Ньюсон.

— Хорошо. Отлично. Он очень, очень милый. Я думала, он жутко разозлится, что я не принесла цветы домой, но ничего. Сказал, что понимает. С тех пор он просто душка.

— Наташа, — тихо сказал Ньюсон. — Пожалуйста, послушай себя.

— Что! — резко бросила она. — Что?

— Он бьет тебя, а ты радуешься, что он не злится.

— Ты не понимаешь.

— Действительно не понимаю. Ладно, поехали.

В то утро они были не единственными посетителями школы «Онерин Биван». Вокруг ворот по-прежнему толпились группы журналистов, и сюда бесконечным потоком стекались местные жители, чтобы положить цветы и мягкие игрушки у школьной ограды.

Внутри школы людей было не меньше. Ньюсон ожидал присутствия прессы и множество цветов. Чего он не ожидал, так это армии консультантов.

— Их так много, — сказала Наташа.

— Мы обязаны предоставлять поддержку нуждающимся, — объяснила секретарь школы. — Если кто-нибудь из учащихся получит моральную травму, нам придется за это отвечать.

— Что ж, думаю, вы хорошо подготовились, — ответил Ньюсон.

Действительно. В каждом кабинете была своя группа поддержки, специалисты по моральным травмам и нервным срывам.

— Черт, если бы они раньше так старались, — сказала Наташа, — возможно, Тиффани Меллорс была бы жива.

— Сомневаюсь, — ответил Ньюсон. — Всегда будут тираны, и всегда будут жертвы. Подготовка и тренинги не всегда помогают.

Говоря это, Ньюсон не думал о Лансе, но Наташа определенно поняла это именно так. Она поджала губы и замолчала. Ньюсону безумно хотелось все исправить, но он знал, что будет только хуже. К тому же он сказал правду, хоть и неумышленно.

Ученики, конечно, были очень горды происходящим. Никто из них в жизни не чувствовал себя столь значительным, и никому еще не удавалось так легко сбегать с уроков. Группы девушек с заплаканными глазами в обнимку слонялись по коридорам. Ребята бегали туда-сюда с крутым и суровым видом, готовые разделаться с невидимым тираном, если он попытается играть с ними в свои мерзкие игры.

Наташе и Ньюсону для проведения бесед была предоставлена тихая комнатка медсестры. Один за другим перед ними представали одноклассники Тиффани.

Сначала пришли самые близкие друзья, компания, которую Ньюсон видел на фотографиях в бикини на обложке манчестерской «Ивнинг ньюс». Ньюсон с раздражением заметил, что, несмотря на свою должность, боится четырнадцатилетних девочек ничуть не меньше, чем двадцать лет назад.

Эти девочки были симпатичные, уверенные в себе и кокетливые, насколько позволяли школьные правила. Ньюсон подумал о своей однокласснице Салли Уоррен, которая безуспешно пыталась успокоить в фойе гостиницы разбушевавшегося малыша и которая больше не являлась объектом вожделения. Раньше она тоже была маленькой звездочкой. Все мальчишки хотели с ней танцевать, но в последний раз она танцевала со своим маленьким сыном. Ньюсон задумался, какие сообщения оставят эти свежие на вид девочки на сайте www.FriendsReunited.com через двадцать, тридцать, сорок лет.