И — медлить было нельзя… Ваня сделал десантнице знак приготовиться — и позвал того по имени… Нави завертел головой… Адинапетс посмотрела на Нави, дескать, ты чего сам себя зовешь?.. Главное: было отвлечь их внимание от Лели… И в тот момент, когда Стеша схватила куклу, Ваня особенно высоко подпрыгнул, не дав Лотерейщику, — который свистнул куклу в прошлый раз, — разглядеть, кто умыкнул занятную игрушку.

А девочка, сунувшая куклу в котомку, уже выбралась из толпы, Ваня устремился за ней. За спиной раздался вопль Нави, который заметил исчезновение куклы. Потом закричала Адинапетс.

Но Ваня со Стешей уже скрылись за углом, где перелезли через всё тот же забор, и под его прикрытием вернулись к месту событий. В тот раз за забор в поисках похитителя никто ведь не сунулся, наверное, и в этот не полезут… А тех нельзя терять из виду!.. Какими будут их дальнейшие шаги — теперь, когда кукла пропала? Степанида Дымова уверяла, что без куклы Адинапетс никуда из Мин. Вод не двинется… Обязательно, де, попытается отыскать потерю. Что ж — кому, как не ей знать, как поведет себя та…

Там, за забором, орали и суетились, пытаясь отыскать вора. Лотерейщик в гневе потрясал кулаками — оно и понятно, увели полезную вещь из‑под самого носа… Кто‑то — как и в тот раз — побежал вдогонку за парнем, но куклы у него не было, он просто делал ежедневную пробежку.

Потом толпа разошлась, те остались одни, Адинапетс плакала навзрыд. Степанида за забором морщилась-морщилась, терпела–терпела — и тоже стала слезы проливать. Оправдываясь, шепнула:

— Я ж говорила — всё будет синхронно…

Анюта стала приглашать тех к хозяевам, дескать, они богатые — страсть, дескать, раз вы без куклы остались, дак хоть наградят вас по–новорусски… И… ведь уговорила! Те — оправились с ней. Ребята переглянулись — и, со своей стороны забора, бросились за ними. В конце ограды нашли плохо пригнанную доску, отодвинули, выскочили на улицу — и продолжили слежку.

Идти оказалось недалече: Анюта привела тех к дому, стоящему за высоким кирпичным забором. Красные железные ворота захлопнулись перед носом Вани со Стешей. Впрочем, и кирпичный забор не казался мальчику таким уж великим препятствием… Просто незачем пока туда лезть. Обследовали ограду со всех доступных сторон — и удостоверились, что другого выхода из сада нет. Очень хорошо.

Ребята не стали торчать поблизости от нужного им дома, а принялись прогуливаться под акациями туда да сюда: но так, чтобы ворота оставались в поле зрения. Перед одним из домов, стоящим наискосок от замка, увидели небольшую толпу. Окна особняка были закрыты желтыми ставнями, а ворота опечатаны.

Потолкавшись между зеваками, ребята из разговоров поняли, что тут побывала милиция, что именно здесь жил бухгалтер, который держал девчонок в темном подвале.

Некоторые из любопытных, время от времени, так же, как они, подходили к дому с красными воротами. Тяжело было здесь находиться, а каково родителям?! А каково самой девочке!.. Но выхода у них не было: надо было дождаться, когда те выйдут.

Но никто из дома не выходил, зато друг за другом, почти одновременно, вошли двое мужчин, один‑то скоро наружу показался, другой оставался дольше. А тех всё не было…

Конечно, говорил Ваня, покамесь угостят, шанежек напекут, то да сё… Стеша ворчала, что и она бы не прочь шанежек‑то отведать. Деньги на прокорм у них были — но отлучаться отсюда ребята не могли, и по очереди караулить — тоже: вдруг да пока один побежит в магазин, те выйдут, а тому, кто в карауле останется, идти ведь придется за ними, и где его (и их) потом искать — этому, который за едой‑то отправится. Оставалось только ждать. В итоге прождали до темноты, а те — так и не вышли.

Надо было подумать о ночлеге — но опять‑таки от коттеджа ведь не отлучишься: они оказались привязаны к этому месту. В конце концов решили заночевать в саду, а с утра пораньше убраться; в такую‑то теплынь на улице спать — милое дело. Забрались на акацию, и с толстого сучка, — хотя порядком искололись, — перемахнули на кирпичный забор. Да уж, колючей проволоки на заборе не имелось — зато акация ее с успехом заменяла!

Ваня первым вниз соскочил — все ноги отбил, Стеша кувыркнулась в траву следом за ним.

Ребята двинулись вдоль забора по периметру, на задах дома увидели подходящие кусты жасмина — и направились туда. И вдруг из пахучих зарослей выскочил громадный ротвейлер… Они кинулись наутек, но знакомый голос позвал пса: «Полкан!» — и тот, скуля и хвостом повиливая, нырнул обратно в жасминовый куст. А оттуда показался… лешачонок! Стеша заорала: «Березай!», накинулась на полесового, принялась обнимать, целовать, Ваня присоединился к ней: ведь уж, казалось, навеки распрощались — а тут на тебе, опять вместе! А лешак только глазами хлопает. После на дом показывает, гуторит: «Гола плохая! Пещелы! Стеша и Ваня тут бай–бай?» Ребята, вытирая набежавшие слезы, кивают. Девочка отметила, что Березай «Р» не выговаривает, вот, дескать, ничего себе! Попытались разузнать у лешака о планах тех, но ничего, конечно, не добились.

Вытянулись в кустах на травке: пес Полкан, рядом лешак Березай, после двое людей. Хорошо в июньскую‑то ночь под жасминовым пологом!

Утром поднялись от криков: звали ротвейлера, тот повилял хвостом, дескать, что делать — завтракать пора, служба! Облизал Березаю харю и умчался. Ребята, поглядывая на забор, — надо было поторапливаться, чтоб их тут не застукали, — послали лешака за Полканом, дескать, как поест, приведи его сюда… Березай, сломя голову помчался выполнять приятное поручение, а ребята под прикрытием жасминового куста вскарабкались на забор — и… сверзились в крапиву.

Здесь был бугристый проулок, с тропкой посредине, ребята, ругаясь по–вороньи, выбрались на улицу, и, обогнув крайние дома, вернулись к воротам коттеджа. Неумытые, да грязные, да голодные, еще и в крапиве изжалились, а те в замке на перинах, небось, полеживают да разносолы едят… Что за несправедливость!

И ведь никуда не денешься!

Наконец дождались: те вместе с Березаем выметнулись из красных ворот, ребята тотчас спиной к ним поворотились — как вроде в рядошний дом стучатся. Держась на безопасном расстоянии, двинулись следом, — но тут Ваня заметил, что у Нави Кровохлебки нет в котомке, что за притча? А Стеше показалось, что рюкзачок у Адинапетс стал жидковат, как будто половина вещей из него вынута… Что это может означать? Только одно: те собираются вернуться в коттедж!

Нави, Адинапетс и Березай явно шли к тому месту, где куколка зарабатывала для них денежки. Ребята надвинули кепки пониже. Хорошо хоть вышли в такие места, где были лотки да киоски — здесь Ваня со Стешей, не теряя тех из виду, купили пирожков на завтрак да по бутылке сладкой воды. Десантница предположила, что те на месте преступления хотят повыведать насчет пропажи, только ничего, де, у них не выйдет… Куколка‑то у нас! Те подошли к Лотерейщику, поговорили с киоскершей, которая валюту меняла, постояли, постояли - да несолоно хлебавши двинулись дальше.