Сейчас пляшу скорее от конкретных людей, чем от названий – даже если они мне дороги. Если клубом руководит нефутбольный человек, тяжело было бы работать и в «Спартаке», и в «Локомотиве». А Евгений Гинер – человек футбольный. Никогда с ним не работал, но не раз доводилось общаться.

Так что лучше работать у футбольного человека, пусть даже в клубе, болельщики которого относились к тебе с неприязнью, когда ты был игроком. У нас вообще очень мало по-настоящему футбольных президентов, и поэтому мне очень удивительно, что один из них, Филатов, столько лет уже не работает в футболе. Он-то хочет, но не зовут. И Николаич, будучи человеком обеспеченным, если уж пойдет, то только настоящим президентом, от которого все в клубе будет зависеть, а не номинальной фигурой.

А насчет того, что Онопко шарф поцеловал… Чтобы судить, надо оказаться в его шкуре. Значит, заставили, приперло. У меня в жизни так сложилось, что я никогда эмблемы и шарфы не целовал. Если целовать все, что придется, – губы сотрутся. Кто-то наколки в честь клуба делает, а потом к конкурентам переходит…

А в 2004-м ситуацию усугубило то, что, помимо Онопко, в Португалию из-за травмы мениска не поехал и второй наш основной центральный защитник – Сергей Игнашевич. То есть представьте, у сборной есть наигранная связка в центре обороны, что чрезвычайно важно, и вдруг команда оказывается вообще без нее. Из-за одного этого всех могло залихорадить.

Удивляюсь, когда слышу разговоры: как, мол, Ярцев мог в последний момент отцепить от поездки в Португалию Андрея Аршавина?! Но ведь Андрей тогда еще был далеко не тем Аршавиным, которым стал позже. Кержаков – тот да, хорошо выходил на замену еще на ЧМ-2002.

Георгий Саныч не игнорировал молодых – и Керж на Европу поехал, и Володя Быстров, и Саша Анюков. Все в итоге даже сыграли, причем Быстрова выпустили на замену с Португалией, и он здорово по флангу носился. А Аршавина даже по товарищеским матчам не помню. Это потом уже, в следующем году при Семине, он Германии на выезде в «товарняке» забил, сравнял счет на последней минуте.

В интервью годы спустя Аршавин рассказывал, что Ярцев разозлился на него за шутки на тренировках: мол, при Саныче лишнее слово сказал – и из команды мог вылететь. Во-первых, никаким деспотом Ярцев не был. Во-вторых, шутить, пожалуйста, шути, в том числе и на тренировках, – но нужно понимать, когда это уместно, а когда нет. Если ничего не получается – что шутить-то? Плюс к тому, к шуткам опытных игроков тренеры всегда относятся более лояльно, чем когда смеяться начинают молодые. Мол, в команде без году неделя – а уже хи-хи да ха-ха. А Андрей тогда в таком положении и находился.

В сборной постепенно шла смена поколений. К Евро, например, из обоймы выпал Андрюха Соломатин, хотя в отборочном цикле Ярцев его звал и однажды даже на поле выставил. Но, видимо, вот какая история поставила на нем крест.

На первый отборочный матч при Ярцеве, с Ирландией, Соломатина позвали, но он сломался и не приехал. А то была сложнейшая игра, от которой зависело все. Если бы мы в Дублине проиграли, то никуда бы уже точно не вышли.

Это была моя первая игра в основе сборной после матча с Андоррой в 1999 году. Прошло четыре с половиной года, я из мальчишки превратился во взрослого игрока. Но сразу вспомнил этот дублинский стадион, потому что моя первая игра за молодежку – вот совпадение! – прошла на нем же. В 2003-м ирландцы, вполне допускаю, были и посильнее нас, матч давался нам непросто. Но мы выдержали, сыграли вничью и в итоге выдавили их со второго места.

На следующий матч, дома со Швейцарией, Солому опять вызвали – и тут он уже приехал. Сказал, что готов. А когда его из-за травмы заменили минуте на 30-й, мы прямо на поле стали смеяться, потому что в «Локомотиве» с ним такое регулярно происходило. Он уверял, уверял тренеров, что с ним все в порядке – а еще до перерыва оказывалось, что играть не может.

Это же про него была замечательная история. «Локомотив» жил в Новогорске, пока в Баковке базу перестраивали, и готовился к финалу Кубка России 2000 года против ЦСКА. С утра зарядка, вечером игра, состав еще неизвестен. Череда деревьев, за ними стоят Семин и Эштреков.

И Солома, чтобы выглядеть убедительнее, выбрал правильное направление – начал мимо них бегать и ускоряться. Вжик-вжик, вжик-вжик! Семин – Эштрекову: «Смотри, что он творит!» И включили в состав. А в первом тайме, как всегда, замена…

А после Швейцарии больше Соломы в сборной не было.

* * *

Вместо Онопко и Игнашевича на турнир взяли новичков сборной – Романа Шаронова и Алексея Бугаева. Не говорю, что они плохие игроки, но Онопко – это Онопко. Братья Березуцкие, которым было по двадцать одному году, тогда еще не котировались, хотя Газзаев, когда работал в сборной, их приглашал. Пришел Ярцев – и перестал. Они вновь появились уже только при Семине.

Тренер имеет право на свое видение. Газзаеву, например, не подходил я, а Ярцеву – Березуцкие. Поскольку мы не были звездами, отношение к этому было совершенно нормальным.

Обоих дебютантов сразу же ставить в основу на Испанию Ярцев не рискнул – Бугаев остался в запасе, а в пару к Шаронову, моему однокашнику по локомотивской школе (он на год меня младше), из опорной зоны сместился Смертин. Но от этого, в свою очередь, много потеряла средняя линия – Леша в тот период играл очень мобильно и недаром следующий сезон провел у Моуринью в «Челси», выиграл чемпионат Англии и довольно часто выходил на поле. Помимо варианта Смертин – Шаронов, рассматривался и другой – со сдвижкой Сенникова с фланга в центр, моим переходом налево и появлением Анюкова справа.

Молодой торпедовец Бугаев из-за удаления Шаронова в итоге вышел в старте против Португалии. Он был веселым персонажем, о нем легенды ходили.

Например, в то время, как в Мюнхене проходил «Октоберфест», в Лужниках устраивали Фестиваль пива. А база «Торпедо» располагалась прямо на стадионе. Люди из руководства мне эту историю рассказывали. Готовятся к отъезду на выездную игру, к двери гостиницы подкатывает автобус, чтобы поехать в аэропорт. «Кого нет?» Бугаева нет. Ему звонят: «Ты где?» – «Заболел. Езжайте без меня». Хорошо еще трубку взял.

Потом выяснилось: вышел из гостиницы, а там – пивной фестиваль. Не выдержал – и с концами. Сил остановиться в себе не нашел. Когда он в «Локомотив» перешел и мы пересеклись, раз – нет его на тренировке. Звонят: «Горло болит». Потом еще раз нет: теперь ангина. Спустя какое-то время все всё поняли. Бугаев если пил, то по-черному, пропадал. В итоге нормальный футбол у него одним годом – собственно, тем, когда его взяли на Евро – и ограничился.

Других таких персонажей в футболе не встречал. Самое интересное – тихушник. Спокойный, молчаливый парень, его не слышно и не видно. Где он сейчас – не знаю, слухи ходили самые фантастические. На Европе он, кстати, не зажигал.

Зато у некоторых других – случалось.

Колосков в интервью говорил, что у команды было курортное настроение, футболисты расслаблялись на полную катушку, перед матчем с Португалией несколько человек пошли по барам и дискотекам. Может, немного Вячеслав Иванович и преувеличил, но повод так говорить у бывшего президента РФС имелся. В плане режима не все на том чемпионате было идеально.