Она промелькнула. Резкие вспышечные образы швырнули назад, в прошлое, показали годы усилий, напомнили о стремлениях, надеждах, амбициях, об их крахе!

Русанов стоял посреди улицы, безоружный, бледный, как смерть. Его кулаки непроизвольно сжались, он неотрывно смотрел на эшранга, игнорируя хонди, а в голове осталось лишь одна, бьющаяся в пустоте мысль: мы не сдадимся!

Он уже провел черту. По одну сторону оставил горстку людей, по другую выдворил всех – эшрангов, хонди, мутантов…

«Твари…» Вид изуродованного, удаляющегося во мрак «Прометея» возник в мыслях. Русанов не отдавал себе отчета, как сильно деформирована его психика.

Эшранг остановился, взглянул на незнакомого ему человека, издал удивленный шипяще-щелкающий звук, затем, преодолев замешательство, перешел на универсальный язык общения, заговорил с андроидом, игнорируя Русанова.

– Это еще кто?! – надменно спросил он.

Андрей, к немалому удивлению, понял смысл произнесенной фразы, вздрогнул, осознав, что она прозвучала в горошине коммуникатора, – перевод осуществлялся автоматически благодаря программному модулю, когда-то разработанному Полыниным.

– Говори со мной, тварь! – Русанов резким и невероятно сильным движением схватил эшранга за горло, сжал пальцы, игнорируя хондийских бойцов, в тот же миг вскинувших оружие. – Стоять! – резко выкрикнул он, не ослабляя хватки. Глаза Ошра вдруг начали выкатываться из орбит, тонкий язык вывалился из раскрытого клюва, тягучая слюна капала с него.

– Я сверну ему шею! Назад! Оружие на землю!

Хонди растерялись. Они никогда бы не выполнили приказ человека, ни под каким давлением. Специально выращенные бойцы подчинялись только эшрангу и никому другому.

Ситуация, когда Ошр превратился в заложника, оказалась для них слишком необычной – это и вызвало замешательство, продлившееся несколько секунд.

Один из хонди выстрелил. Он стоял чуть дальше, за спинами своих собратьев, и его движения Русанов не уловил, а в следующий миг пальцы Андрея разжались, острая боль парализовала руку, эшранг же, хрипя, кашляя, исторгая в пыль скудный завтрак, мешковато осел, забился в конвульсиях.

Степ мгновенно понял – все пропало!

«Птицы» не простят нападения. Они забудут о распрях, о разделе сфер влияния, о ненависти друг к другу, выступят единым фронтом, мобилизуют всех подчиненных им хондийских бойцов, чтобы стереть человеческое поселение, в назидание другим, в угоду собственному высокомерию.

Рана, полученная Русановым, не вызвала у андроида и сотой доли того беспокойства, которое он испытал в отношении эшранга, скорчившегося в пыли.

Он бросился к нему, желая удостоверится, что Ошр жив, но нарвался на плотный лазерный огонь.

Все произошло слишком стремительно, слишком непоправимо.

Степ пошатнулся – приводы правой ноги перерубило. Он попытался удержать равновесие, но не смог, упал, понимая: уже ничего нельзя изменить!

Никогда раньше искусственный интеллект не испытывал столь глубокого и явного отчаяния. Все рухнуло. События приняли непоправимый характер.

Погибнут все. Из-за одной необдуманной выходки человека, который должен был проявить сдержанность!

В ответ тускнеющим мыслям ударила короткая автоматная очередь, за ней еще и еще одна.

Работали в три ствола, с разных направлений, били точно, холодно, с задавленными, сжатыми в кулак эмоциями.

Степ мгновенно пришел в себя, преодолел сбой. Он замер, не шевелясь.

Хондийские бойцы мгновенно отреагировали на внезапный огонь, рассыпались по улице в поисках укрытий, лишь трое из них остались лежать неподвижно.

Лицо Русанова побледнело. Губы, искаженные гримасой боли, приняли синюшный оттенок, он полз, загребая пальцами грязь и гравий, в неистовом желании довершить начатое, задушить ненавистную тварь!

Для человека, который стоял у истоков величайшего проекта, который повел к звездам единственный колониальный транспорт человечества, это был верх бессилия, никчемности, эгоизма!

Он не думал ни о чем, кроме собственной ненависти!

Перестрелка тем временем разгоралась.

Степ по-прежнему не шевелился. Он хотел лишь одного: помочь ребятам выжить. Зачем они вступили в бой, почему решили защищать Русанова, обрекшего на смерть детей, он не понимал, да и не хотел сейчас понимать!

Он включился в коммуникационную сеть.

В понимании хондийских бойцов, андроид, валяющийся посреди улицы, не представлял никакой угрозы. Безоружный и неподвижный, он мысленно был списан ими со счетов, а зря.

Пятеро оставшихся в живых хонди успели скрыться в ближайших домах, к счастью, пустующих.

Русанов все еще надрывно полз, эшранг содрогался в конвульсиях, а хмурые небеса вдруг расплакались моросящим дождем, словно понимали, какая участь ждет небольшое человеческое поселение.

* * *

Покинув здание колониальной администрации (в нем располагался медицинский пункт), трое ребят, горячо обсуждая последние события, направились вверх по центральной улице поселка.

Настроение было радостным. Им казалось, что хмурый неприветливый мир просветлел, еще бы, ведь его озарила надежда!

Они строили планы, говорили наперебой, не могли унять радости, как вдруг…

– Эшранг! – Пашка остановился, указал на дорогу, ведущую к городу со стороны срединного плато.

– Точно, – Егор поморщился. – Явился. Ну, Андрей Игоревич ему задаст, поставит на место, не сомневайтесь!

– Да кто бы спорил! – горячо подержал его Родька. – Вот только хонди многовато!

– Тут что-то не так! – Егор уже сосчитал чужих. Обычно Ошр обходился парочкой телохранителей, а тут восемь, и все экипированы, вооружены, словно собрались в глубокий рейд на территорию мутантов!

– Вот и я думаю: может, он узнал о Русанове? – предположил Пашка.

– Вряд ли. Скорее заметил старт флайбота! – ответил Родька.

– Верно! Он такого шанса не упустит! Явился, чтобы забрать машину!

– А мы отдадим? – в голосе Егора прорвалась злая решимость. – Я лично…

– Ты лично уже ничего не решаешь! – резко напомнил Пашка.

– Ну да, а Русанов, по-твоему, отдаст? С какой радости он станет Ошру подарки делать?!

– Эшранг – тварь хитрая и злобная. Если что задумал – не отступится! – неприязненно произнес Родька.

– Вот что я думаю, – Егор взглянул на друзей. – Русанов машину не отдаст, это понятно, но и оружия у него нет! Подстраховать бы надо! Мало ли что?

– Точно! – Пашка хлопнул себя ладонью по лбу. – Как сам не догадался?!

– Не важно, кто предложил, – Родька мрачно кивнул.

* * *