– Он не выживет! Стасис законсервировал его, локально остановил время, но не излечил от ран, – морф заметил некоторые медицинские устройства, неприязненно усмехнулся. – Вижу, ты боролась. Перелила ему свою кровь? Не поможет.

«Происходящее нереально, – отрешенно подумал Глеб. – Мой корабль столкнулся со станцией. Плоть и металл сейчас смешаны воедино, но прихоть судьбы подарила мне последний проблеск сознания».

Умирающий рассудок соткал два образа: один теплый, все еще родной, близкий, но оставшийся в прошлом, затерявшийся в пространстве и времени, а второй – отвратительный, отталкивающий, чужой.

– Ну зачем тебе этот хомо?! – зло спросил морф.

– Он мне дорог. Ты не поймешь. Прошу, помоги! – Мишель все же не выдержала, ее подбородок дрогнул, на глаза навернулись слезы.

– И не подумаю! – визгливо повторил морф. – Ты вообще понимаешь, что наделала?! – он негодовал. – Отняла энергию! Изолировала целые сектора! Ты попросту меня уничтожила! Я теперь – ничто! Ц’осты объединились! Они хотят твоей смерти!

– Вы и были ничтожествами! – резко ответила Мишель. – Кто вообще дал вам право играть в богов?! Решать, кому жить, а кому умирать?!

– Речь о хомо? Они нарушили договор! – прошипел морф.

– Покажи мне его!

– Он устный!

– Или придуманный ц’остами?! Мутанты тоже дышат воздухом, едят, бродят по палубам Н-болга! Разве не вы наплодили их?!

– Взаимные обвинения сейчас не имеют смысла! – насупился морф.

– Значит, не поможешь? Зачем же тогда пришел?!

– Передать тебе требование всех ц’остов! Если не исправишь ситуацию – пожалеешь! Я отключу аварийные источники энергии, питающие Н-болг, и тогда защита обитаемых палуб отключится! Ты поняла?!

Мишель упрямо поджала губы.

– Не посмеешь!

– Посмею!! Станция принадлежит нам! Несколько суток в холоде, на автономных запасах воздуха, ц’осты продержатся. Мы живучие. А вот хомо погибнут! Все!

– Если умрет хоть один человек – пожалеешь! – девушка яростно взглянула на морфа.

– Ты слышала наше требование! – сгорбленное существо развернулось, направилось к дверям отсека, на ходу теряя очертания человеческой фигуры. – Верни энергию, и мы подумаем, как помочь этому хомо, – прежде чем выйти, добавил морф.

Глеб равнодушно проводил его взглядом.

Он не верил в происходящее. Сознание меркло.

Звук шаркающих шагов истончился, с гулкой вибрацией закрылась дверь.

* * *

Когда он вновь пришел в себя, видение не исчезло.

Девушка задремала в кресле.

Ощущения граничили с помешательством. Черты Татьяны… Но не ее характер… – обрывки случайно услышанного разговора невольно дополняли образ.

Сил вновь хватило лишь на движение зрачков. Он медленно обвел взглядом помещение. Отсек. Но очень большой, просторный, с высоким потолком. Везде – следы декомпрессии. Со стен в некоторых местах сорвана облицовка, провисшие кабели и погнутые трубопроводы вырваны из креплений. В дальней стене зияет пробоина, ее перекрывает тусклое, едва заметное мерцание, через которое видны звезды и узкий серп планеты.

У стены массивным изваянием замер поврежденный бронескафандр, забрызганный бурыми пятнами засохшей крови.

Ощущения непомерной слабости и полной дезориентации таяли. Силы возвращались стремительно, необъяснимо.

Взгляд вернулся к девушке. Она уже не казалась призраком из прошлого, скорее – тем идеалом женщины, который Глеб хранил в душе, но так и не встретил в жизни.

Сердце билось все быстрее. Грудь тяжело вздымалась, дыхание участилось.

Она как будто почувствовала перемену в его состоянии, вздрогнула, стряхивая дрему.

– Глеб?! – вскрикнула Мишель.

Его лихорадило. Внезапный прилив сил сопровождался нездоровыми, болезненными ощущениями. Тело горело, мышцы непроизвольно сокращались, до судорог, но сознание оставалось ясным, восприятие – отчетливым.

– Глеб!.. – Она не знала, как помочь ему. – Глеб, не умирай! Прошу!

На фоне боли внезапно возникли острые, ранящие, обрывочные образы, словно он на краткий миг соприкоснулся с ее рассудком, – схожие ощущения он испытывал лишь при первом контакте с алгитами.

Вихрь эмоций на миг затопил сознание.

Он увидел почерневшие деревья, огромные, медленно кружащие хлопья снега, изгибающиеся балки какого-то каркаса, тусклое мерцание защитных полей, удерживающих воздух, а выше – звезды.

Он на миг ощутил себя ею, маленькой девочкой, зачарованно заглянул в глаза Бездне, не страшась ее.

– Мишель? – губы шевельнулись, выдохнули ее имя.

– Ты… Ты узнал меня?!..

По ее щекам катились слезы.

Острая огненная спираль возникла на фоне тьмы, боль разорвала мысли, и вдруг – все схлынуло, его тело обмякло, сознание вновь померкло.

* * *

Станция Н-болг. Сутки спустя

Глеб открыл глаза.

Мишель спала, прижавшись к нему. Ее лицо было усталым, измученным. За тонким мерцанием энергетической защиты вызывающе сияли звезды.

Тот же отсек. Его взгляд опять обежал обстановку, задержался на бронескафандре. Поврежденная экипировка выглядела вполне реально, правдоподобно.

Дыхание девушки обжигало щеку.

Есть ли предел адаптивности восприятия, устойчивости человеческой психики?

Глеб не шевелился, глядя в знакомые до боли черты. Здравый смысл подсказывал: таких чудес не бывает, первую любовь, утраченную навсегда, затерянную в пространстве и времени, не встретишь вновь. Да и дважды невероятным образом избежать верной смерти – уже перебор…

«Но я жив, дышу, чувствую, мыслю – с этим ведь тоже не поспоришь…»

Он осторожно пошевелился, собрался с силами, встал.

Пол был холодным, воздух – затхлым, все остальное – в норме. Ни боли, ни слабости, ни галлюцинаций.

«Хотя насчет последнего я, кажется, поспешил… – восприятие внезапно изменилось, на фоне ободранных стен отсека проступили тонкие светящиеся линии. – Энерговоды?! – промелькнула интуитивная догадка.

Каким образом я их вижу сквозь стены?!»

Он медленно повернул голову, сосредоточил внимание на защитном поле и тут же четко различил сигнатуры работающих генераторов!

Стоило задержать взгляд на одной из энергоматриц, как в сознании внезапно возникла схема устройства, рядом, обтекая изображение, выстроились ровные строчки непонятных символов!

«Мнемонический интерфейс управления?!» – промелькнула потрясенная мысль.

Символы на миг исказились и вдруг обрели смысл, словно некая неведомая ему система осуществила их автоматический перевод!