Следующий день, 17 октября, прошел в небольших стычках. К союзникам присоединились предатель Бернадот и генерал Беннигсен[313] со своими корпусами. Теперь коалиция имела 300 тысяч солдат — вдвое больше, чем у Наполеона.

Император утратил инициативу, но 18-го числа он снова был вездесущ. Несмотря на измену саксонцев, бросившихся «вперед» под приветственные крики французов, Наполеон и его «дети» удержали фронт.

Вождь появлялся то здесь, то там, вводил в бой Молодую и Старую гвардии. Соратники предложили ему сжечь предместья Лейпцига, что затруднило бы врагам их задачу, но император отказался от варварских методов ведения войны.

Трехдневная Битва народов закончилась. Ресурсы Наполеона были исчерпаны, боеприпасов почти не осталось. Император решил отходить по мосту через реку.

И здесь он совершил ошибку. Памятная переправа через Березину прошла относительно успешно потому, что Наполеон лично контролировал ход операции. «Император стоял при входе на мост и торопил переправу, — вспоминала Луиза Фюзиль. — Я могла вдоволь на него насмотреться, так как мы ехали очень медленно. Он показался мне очень спокойным, точно он находился на смотру в Тюильри. Мост был настолько узок, что наша карета почти касалась императора. “Проезжайте, проезжайте, не бойтесь”, — сказал Наполеон».

Теперь же он поручил дело гвардейскому генералу Дюлолуа, который передал эстафету полковнику Монфору. А тот все доверил какому-то капралу. Дюлолуа, Монфор или капрал — кто-то из них должен был сделать простое дело: взорвать дамбу, когда вся армия переправится на другой берег.

Корпуса начали переходить мост еще 18 октября, но союзники спохватились в семь часов утра следующего дня. Были попытки начать переговоры, но в десять утра сражение возобновилось.

И вдруг раздался взрыв — то была работа капрала. Арьергард французов оказался запертым в Лейпциге. Понятовский[314], только что получивший звание маршала, бросился в реку и не смог доплыть до другого берега из-за ран. Польский герой утонул, а саксонский король — союзник Наполеона, генерал Лористон[315] (бывший посол в России) и множество других военачальников угодили в плен. Почти 30 тысяч солдат императора погибли или попали в руки врага.

Армия была деморализована. В частях упала дисциплина. Все понимали, что кампания, столь успешно начатая, проиграна.

Один наблюдатель писал, что «количество трупов и павших лошадей увеличивалось с каждым днем. Тысячи солдат, падая от голода и усталости, оставались позади, не имея сил добраться до лазаретов. Леса на несколько миль вокруг полны отставших, измотанных и больных солдат. Пушки и повозки валяются повсюду».

Вспыхнула эпидемия тифа. Т]рупы связывали, как сено, и увозили на ломовиках.

Болезнь не щадила ни солдат, ни генералов. Умер граф Нарбонн, губернатор Торгау который даже в день Березины был напудрен и причесан «с такой же тщательностью, как недавно в Версале»[316].

И эта армия смогла нанести поражение баварцам и австрийцам, вздумавшим преградить ей дорогу! Наполеон разгромил войска баварского короля, «своего большого друга», как горько иронизировал Стендаль, и вернулся во Францию.

Гёте не верил в поражение «своего императора» даже в конце кампании 1813 года: «Время покажет, что из всего этого произрастет. Хотел бы я, чтобы неверие мое было посрамлено…»

В том году произошел случай, который еще больше поднял авторитет доктора Ларрея в войсках. После одного из сражений среди офицеров укрепилось мнение, что солдаты сознательно занимаются членовредительством и причиняют себе самострельные раны. У многих юных бойцов были оторваны два пальца правой руки. Маршалы хотели устроить показательную расправу над подозреваемыми в этом солдатами.

Наполеон тоже склонен был думать, что солдаты делали это сознательно, о чем он и сказал Ларрею. Главный доктор горячо возразил, что такое просто невозможно, поскольку не соответствует характеру храбрых новобранцев. Наполеон продолжал настаивать на своем мнении.

Ларрей так рассердился, что обвинил императора в несправедливости. «Вас ввели в заблуждение, — писал он, — эти мальчики невиновны». Наполеон прислушался к его словам, благодаря чему солдаты избежали незаслуженного наказания.

В дальнейшем было доказано, что раны — результат поспешности, с которой юные солдаты заряжали ружья и стреляли из них. Наполеон убедился в правоте Ларрея и похвалил его за твердость: «Господин Ларрей, вы исключительно порядочный человек. Как бы я хотел, чтобы меня окружали только такие люди, как вы. Но люди, подобные вам, очень редки».

2 декабря 1813 года Париж в последний раз отпраздновал годовщину коронации Наполеона.

Как и в предыдущие годы, во всех театрах давались бесплатные представления. Но Наполеону было не до них — он так и не появился на публике.

Проводились увеселительные мероприятия, что на фоне катастроф последних двух лет выглядело чистым безумием. Дома и улицы были украшены, устраивались иллюминации. Бесплатно раздавали еду. Двенадцать девушек, которым город Париж пожаловал приданое, выходили замуж за заслуженных солдат.

Наполеон издает декреты, призывая в армию новобранцев и старых резервистов. Он мобилизует полицейских, лесников, таможенников — вместе с 150 тысячами призывников будущего, 1815 года. В армию снова включаются части Национальной гвардии.

«Мне говорили, — пишет император военному министру, — что в Доме инвалидов найдется от семи до восьми сотен людей с небольшими увечьями, которые желали бы отправиться снова послужить в армии. Если это так, то они явятся прекрасным источником сержантского состава…»