Он пришел в себя и улыбнулся медленно, удовлетворенно.

– Конечно, ты меня любишь. Как могло быть иначе?

Джонатан неожиданно схватил ее в охапку и принялся неистово целовать.

– Выйдешь за меня? – захотелось ему узнать немедленно. Он задал вопрос шепотом, а потом сунул ей в ухо язык.

От неожиданности Томми ахнула, потом повернула голову и прижалась губами к его горлу. Как быстро пульсировала жилка у него на шее! Это для нее. «Он любит меня!»

– Я выйду за тебя. – Томми дышала с трудом, ртом ловила воздух.

Потому что его руки спустились ниже и легли ей на грудь, и она почувствовала, как страсть неистовство овладевает ею.

Джонатан опять накинулся на нее с поцелуями, а в это время его руки занялись шнуровкой на ее платье.

– Вот и прекрасно. Потому что я так тебя люблю, Томми, что без тебя погибну.

– Твой отец не умрет, если мы поженимся?

Он расхохотался.

– Ты говоришь так, будто надеешься на это. Но не бойся. Отец тоже полюбит тебя.

– Разве это возможно? – В это время Томми принялась расстегивать пуговицы на его рубашке.

– Возможно. Я ему сказал, чтобы он тебя полюбил. И он полюбит. Ради меня, ради тебя, моя любовь, моя дорогая Томми, и ради наших детей, и ради детей наших детей, которые в один прекрасный день не только завладеют Англией… Мы еще будем править ею. Начнем с этой фабрики. Фабрика – наша! Начнем с закона о детском труде. Давай расскажу, как.

Джонатан поднял Томми и усадил на стол, задрал ей юбки, не прекращая целовать ее. Теперь она дотянулась до пуговиц у него на брюках и возмутительно быстро расстегнула их.

– Дети наших детей? – шепотом спросила она.

– Наши красивые, чудесные, бесстрашные, драчливые, безудержные дети с волосами цвета огненной меди. У нас будет по крайней мере десятеро. Мне это известно из достоверного источника.

В известном смысле, у них уже сейчас было несколько сотен детей, как он и сказал своему отцу. На фабриках по всей Англии, ожидавших помощи от них.

Представить только! Та девчонка-цыганка оказалась права!

– Десять? Тогда лучше начать прямо сейчас. – Томми, как всегда, была практична.

И тут – исключительно ради будущего Англии, конечно – они и начали.

И не останавливались несколько часов!