Многие обсуждают не власть, а ее проявления

Многие исследователи сосредоточивают свое внимание на властных институтах и на различных системах и инструментах власти (государство, суды, парламенты, право, формы правления и пр.). Анализ многих попыток европейских исследователей ответить на вопрос о власти создает впечатление, будто они постоянно избегают действительной постановки этого вопроса. Предпочитая строить свои дальнейшие рассуждения в предположении, что власть уже есть и всем очевидно, что это такое, они концентрируются на различных побочных вещах по отношению власти, но не на власти как таковой — поскольку они не ставят себе задачу освоить власть.

Исключениями из этого ряда являются прежде всего две фигуры — это Макиавелли и, позже, Ницше. Работы этих мыслителей являются альтернативами известному европейскому проекту, автором которого считается Кант (1, с. 5—23). Этот проект, который в значительной степени реализовался в современной Западной Европе, является еще одной попыткой удалиться от темы власти. Дело в том, что реальный властитель в этой концепции подменен конструкцией права и наличием государства, обозначающего присутствие Разума в общественных делах. В такой конструкции не возникает вопроса о власти, поскольку люди действуют в соответствии с безусловно принимаемыми ими основаниями (право), властитель оказывается не нужен, а настоящая власть становится невидимой, ее загораживают «представители» — прежде всего государство.

Альтернативы европейскому проекту не получили серьезного развития. Вместо этого Макиавелли до сих пор осуждают за его предельно циничный подход к власти. Течение в политике, получившее название «макиавеллизм», носит скорее негативный оттенок. А работа Фридриха Ницше «Воля к власти», как известно, так и не была дописана до конца, возможно — вследствие тяжелой болезни и смерти автора.

«Ницшеанство» связывают с фашизмом, который использовал ряд понятий Ницше в своих целях. Тем не менее эти авторы заслуживают внимания с точки зрения темы власти. Возможно, в их трудах нам удастся выделить конструкцию власти, альтернативную европейскому проекту.

В НАИБОЛЕЕ ИЗВЕСТНОЙ РАБОТЕ Макиавелли «Государь» автор начинает обсуждение темы власти с фигуры самого государя, властителя: какими качествами он должен обладать, что он должен делать, как должен анализировать ситуацию и пр.

Прежде чем перейти к анализу фигуры государя, важно развеять довольно распространенный стереотип по поводу того, кого имеет в виду автор под государем. У Макиавелли государь не есть чиновник, глава правительства, член магистрата и т. п. Он не имеет ничего общего с представителем высшего чиновничьего аппарата, как думают некоторые исследователи.

Макиавелли, по-видимому, считает, что только специфический человек может обладать властью, и для этого должен выполняться ряд особых условий. При этом не важно, к примеру, как этот человек пришел к власти (по наследству, завоеванием, обманом, назначен кем-то, избран народом, случайно и пр.). Точно так же не важен тип государственного устройства (республика или единовластное правление), не важно наличие определенной системы законов, права и прочих обстоятельств. Макиавелли подробнейшим образом обсуждает вопрос удержания власти, подразумевая тем самым, что если некто назначен, то не факт, что ему удастся удержать власть. У чиновника такой проблемы нет, поскольку он есть часть функционального аппарата, он ограничен возможностями своего места, законами, правом, типом государственного устройства и прочим. Различение чиновника и государя дает нам право считать, что в центре внимания автора — некто, способный удерживать власть и чье занятие состоит только в осуществлении власти.

Следовательно, через реконструкцию фигуры государя мы можем подойти к теме власти.

Макиавелли утверждает, что у истинного властителя не существует чиновничьих (правовых, содержательных и т. п.) ограничений. Ни мораль, ни законы, ни тип государства не могут быть препятствием на пути к главной цели — удержанию и осуществлению власти. Все эти вещи для государя являются скорее лишь средствами удержания власти, но не условиями ее существования. Но тогда что же дает ему власть, на чем она основана?

Ни мораль, ни законы, ни тип государства не могут быть препятствием на пути к главной цели — удержанию и осуществлению власти

ЧИТАЯ ТЕКСТ, можно сразу заметить, что сам автор по большей части дает негативные ответы на этот вопрос, а именно: власть государя не зависит ни от морали, ни от законов, ни от типа государства. Итак, отличительным свойством властителя является умение быть вне моральных ограничений. Автор называет это умением государя «отступать от добра». Государь, «желая исповедовать добро во всех случаях жизни, неминуемо погибнет, сталкиваясь с множеством людей, чуждых добру. Из чего следует, что государь, если он хочет сохранить власть, должен приобрести умение отступать от добра и пользоваться этим умением смотря по надобности». То же самое касается вопроса о том, должен ли государь держать данное им слово. «Разумный правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это вредит его интересам и если отпали причины, побудившие его дать обещание[99]». Здесь следует заметить, что дистанция от морали есть не только отличительное свойство государя, но и его исключительная «привилегия». Только если дело касается власти, человеку подобает отступать от добра, если это необходимо.

ЗАКОНЫ, ПРАВО также являются не условием власти, а скорее ее средством. То, что законы творятся самим государем, видно из той части книги, где автор говорит о том, что «ничто так не прославляет государя, как введение новых законов и установлений». Автор даже рекомендует новому государю, захватившему власть в стране, полностью сменить в ней порядки и законы: «самое надежное средство удержать власть — это, поскольку он является новым государем, переделать в этом государстве все по-новому: создать в городах новые правительства под новыми наименованиями, с новыми полномочиями и новыми людьми; сделать богатых бедными, а бедных — богатыми». Поэтому законы и порядки, которые распространены в стране, также не могут считаться границами власти. Власть может устанавливать или не устанавливать законы по мере необходимости, но не наоборот. Законы могут являться опорой для власти, но не определяют и не ограничивают ее.

ЗДЕСЬ ЖЕ СТОИТ упомянуть о том, почему автор так много внимания уделяет военной сфере. Не считает ли он действительной основой власти наличие собственного войска? Тем более, что в одном из мест «Государя» автор прямо говорит, что «основой власти во всех государствах — как унаследованных, так смешанных и новых — служат хорошие законы и хорошее войско. Но хороших законов не бывает там, где нет хорошего войска, и наоборот, где есть хорошее войско, там хороши и законы».