—Никогда бынеподумал, что нарушу сразу… три запрета… Даявезунчик просто…— прошептал ясебе под нос, жадно сглатывая ивозводя глаза чуть выше, любуясь красотой пляшущих энергий.— Красиво всё-таки… Очень красиво… Это того стоило…

Яникогда нелицезрел ничего подобного. Воистину завораживающее зрелище. Впервые намоей памяти стихии непротивостояли друг другу, аработали вслаженном симбиозе.

Уменя вмыслях небыло нарушать древний договор изаветы. Даже насмертном одре вМерраввине янепосмел этого сделать изаклеймить свой народ исебя позором. Нореанорцев больше нет, япоследний, так ивдобавок еще истрашный эгоист. Яслишком многое сделал для своей расы, слишком многим пожертвовал. Надеюсь, они всё поймут. Поэтому отныне мне нести бремя этой вины ипозора.

Сам незнаю почему, нооставаться одному вполумраке мёртвого мира совсем нехотелось, апустота вдуше росла всё более стремительными темпами. Правда, вместе спустотой росла иневероятная слабость. Вихрь четвёртого оборота ослабевал всё сильнее, авместе сэтим угасало пламя моей жизни истрашное давление, что отпугивало пожирателей. Вкакой-то момент перед глазами всё затуманилось, атело начало крениться вперед.

Практически сразу этим воспользовались окружающие меня совсех сторон твари. Они сеще большой скоростью рванули вперед, сужая кольцо, ноудержать равновесие иобернуться лицом котьме мёртвого мира мне удалось всамый последний момент ивместо болезненного приземления всем телом заныл только многострадальный крестец, потому что неизвестно как, нополучилось принять сидячее положение иопустить затуманенный взор втёмную землю.

Вихрь вновь вспыхнул, ноуже ослабевающей мощью, расходуя остатки моей угасающей жизни, нотак или иначе своего ядобился. Чудовища отшатнулись прочь.

—Дагде вас… где жевас бесы носят?— отрывисто прошелестел я, искоса поглядывая нато, как ураган четвертого оборота начал ослабевать всё быстрее, асекунду спустя начал раздаваться едва уловимый треск.— Судьи… хреновы…

Трескалась вэтот самый миг моя собственная одеревеневшая кожа вомножестве мест из-за отката иперенапряжения рунного тела. Как нистранно, ноиз-за того, что организм почти непринадлежал мне, янечувствовал боли, только речь начала сбиваться сритма против моей воли. Взгляд вэто самое время всё сильнее затуманивался, азатем перед глазами возник мираж… Прелестный мираж, который вызвал тёплую улыбку нагубах. Прелестный для меня, ведь явновь видел себя состороны. Явидел… их. Видел… всех.

Это случилось недавно. Да, совсем недавно. Прямо перед ихотбытием. Носкладывалось впечатление, что подобное произошло вечность назад. Это один изтех трёх драгоценных дней, что теплились вмоём сердце пуще других.

Совместное фото. Они захотели. Вначале был запечатлен я, затем девочки, после подключились неугомонные дети. Под конец был сфотографирован весь род Лазаревых. Вся его верхушка. Явидел всех отчетливо, словно сейчас они стояли все передо мной. Они улыбались, глядя наменя, точнее натосоздание, вкоторое япревратился. Кто ободряюще, кто свиновато, акто-то сгрустью. Причем самому себе улыбался даже я.Бред… Полнейший бред… Ноотчего стало легче надуше из-за ихулыбок.

Князь Лазарев собственной персоной воглаве. Алиша, Прасковья, Вика иЛира Лазаревы, стояли справа, наруках уних умостились дети. Марриуз, Лика, Флараса, Тар иихлучезарные усмешки. Хельга, Рита, Лиза иАнжелика находились слева. Вадим, Лёня, Ванесса, Гордей, Кирилл, Лена, Мария, Карз, Симонна, Охарз, Кертайс, старый брюзга илисицы разместились чуть дальше.

Место нашлось для многих, иянаблюдал ныне завсеми. Видел каждую улыбку, каждую складку иморщинку наихлицах.

Правда, скакой отчетливостью ясмотрел наприсутствующих, иточно так жеявно яслышал ипоследние слова жен, детей, друзей исестры.

—Вернись…

—Вернись живым…

—Вернись, вочтобы тонистало…

—Папа, возвращайся домой…

—Дядя Зеантар, мывас будем ждать…

—Тыужнерискуй, шеф…

— Простите…— прошептал одними губами я, сгрустью глядя начудесный мираж.— Простите… простите меня… Яивправду хотел… Очень хотел…

Сцены начали стремительно меняться. Перед глазами впрямом смысле промелькнула вся жизнь. Вот секунду спустя явновь нахожусь натой самой террасе. Только сейчас лежу наколенях уПрасковьи иАлиши итеснежностью что-то шепчут наухо. Вслух следом вонзается радостный гвалт детей инаигранный рёв Зиула, анеподалёку слышу щебет Мелисы ижен картара, которые взяли всамую полноценную осаду остальных девочек.

Прекрасное времяпровождение. Замечательные инезабываемые моменты моего бытия. Вот только уже секунду спустя чуткие реанорские чувства уловили чужеродное вмешательство. Будь ясейчас натретьем обороте, тоинезаметил быихприбытия, ноначетвертом… Начетвёртом всё иначе…

Явились-таки.

Головы яподнять сейчас попросту немог, нонамоё изумление тенеисточали ничего. Будто быинебыло здесь никого. Только пустота иумиротворение.

Аеще вдох спустя доневозможного игривый голос развеял весь чудесный мираж перед глазами.

—Так вот кто нарушил все писаные инеписанные заветы,— усмехнулась весело незнакомка, словно обращалась инекомне вовсе.— Сам ненавистник жизни собственной персоной итаеще заноза вмоей заднице… Точнее уже внаших. Кто бысомневался, что тыпойдешь наподобное. Если честно, тояпомню все твои оскорбления всвой адрес. Все доединого! Меня коробило каждое твоё слово иныне тыполучишь позаслугам.

Кто бысомневался, что она припрётся первой, чтобы позлорадствовать.

Яслышал отчетливые шаги. Три пары шагов итолько. Более ничего. Всё остальное стихло. Даже кровожадный рёв прекратился, будто бывремя остановилось. Азначит всё бодрствующее трио судей здесь.

Смерть. Жизнь. Время.

Значит, незагорами появление иостальных.

—Управляющие стихиями,— прокашлял тихо я.— Какая честь. Что касательно тебя,— хмыкнул я.— Тонежалею ниоедином своём слове. Заслужила!

—Тызабыл своё место, смертный?— раздался следом практически безэмоциональный тон другого судьи.— Тыхоть ведаешь, что натворил? Тынарушил договор! Нарушил все заветы! ТРИ! ВСЕ ТРИ ЗАВЕТА ЗАРАЗ!!!— голос всё также звучал безэмоционально, ноего громкость уже поражала.— ЭТО ТАБУ!!! ТЫНАРУШИЛ ДРЕВНЕЕ СОГЛАШЕНИЕ!!! ИЗ-ЗА ТЕБЯ НАМ ПРЕДСТОИТ НАВОДИТЬ ВОЗНИКШИЙ ВАСТРАЛЕ ХАОС! ТОЧНЕЕ ЕГО УЖЕ НАВОДЯТ! ТАКОГО НЕБЫЛО БОЛЬШЕ ТРЁХ ТЫСЯЧ ЛЕТ! ТЫДАЖЕ УМУДРИЛСЯ ВОЗЗВАТЬ КНАМ, КАК ККАКОЙ-ТО РЯДОВОЙ СИЛЕ!

—Небормочи…— отмахнулся сулыбкой я, азатем собрав утекающие куда-то силы, попытался поднять голову чуть выше.— Если потребуется, тоснова это сделаю… Да, считай, что яивправду забыл своё место.

Взгляд мой всё также был затуманен, нотри едва видимых ивысоких стихийных силуэта явсё-таки успел рассмотреть.

Это оказались всего-навсего гуманоидные образы. По-своему величественные силуэты трёх различных цветов. Ярко-изумрудный выделялся нафоне двух прочих, далее шла смесь черного ибелого, последним была практически невидимая ирасплывчато-прозрачная тень.