Он сунул руку под стол, в спорран. Джейми заранее расплющил молотком несколько золотых шариков и теперь вытащил три неровных диска. Незаметным движением он положил их на колени контрабандисту.

Ни один мускул не дрогнул на лице Холла, но Джейми почувствовал, как он схватил диски, мгновенно взвесил в руке и спрятал в карман.

– Думаю, это можно устроить, – любезно произнес Холл. – Я знаю капитана, который через пару недель покидает Уилмингтон. Полагаю, его можно убедить взять с собой пассажиров, разумеется, за вознаграждение.

Спустя какое-то время Джейми с Фергусом шли к типографии и говорили о том, сможет ли Холл раздобыть корабль. Жермен мечтательно брел впереди и вилял из стороны в сторону, повинуясь причудам своего необычайно изобретательного мозга.

Мозг Джейми тоже напряженно работал. Барон Амандин. Знакомое имя, но Джейми никак не мог вспомнить лицо, которое бы с ним ассоциировалось, или откуда он его знает. Только то, что имя связано с Парижем. Но когда он его слышал? В университетские годы… или позже, когда они с Клэр… да! Джейми вспомнил, что слышал это имя при дворе, но как ни напрягал мозг, тот больше ничего не выдал.

– Хочешь, я поговорю с Бичемом? – вдруг спросил Джейми. – Возможно, мне удастся выяснить, что ему от тебя нужно.

Фергус на миг сжал губы, потом покачал головой.

– Нет, – ответил он. – Я говорил тебе, что, по слухам, он расспрашивал обо мне в Эдентоне?

– Ты уверен, что именно о тебе? Не то чтобы Северная Каролина кишела Клоделями, но все же…

– Думаю, да, – еле слышно произнес Фергус, краем глаза наблюдая за Жерменом: тот принялся тихонько квакать, явно разговаривая с лягушками за пазухой. – Человек, который рассказал мне об этом, сообщил, что француз знает не только имя, у него есть еще кое-какие сведения. Говорит, что того Клоделя Фрэзера увез из Парижа высокий рыжеволосый шотландец по имени Джеймс Фрэзер. В общем, не нужно тебе с ним встречаться, вот что я думаю.

– Согласен, он непременно обратит внимание, – согласился Джейми. – Только… мы ведь не знаем, какую цель он преследует, дело может оказаться для тебя весьма выгодным. Зачем кому-то во Франции тратить уйму сил и денег, посылая типа вроде Бичема, чтобы тебе навредить, когда вполне достаточно того, что ты живешь за тридевять земель, в Америке? – Он замялся. – Может, барон Амандин какой-нибудь твой родственник?

Сама идея казалась романтической выдумкой, более того, чистейшим вздором, но Джейми не мог придумать ни одной более-менее разумной причины, по которой французский дворянин отправился бы через два континента, чтобы отыскать рожденного в борделе бастарда.

Фергус кивнул, но ответил не сразу. Вместо набитой отрубями перчатки, которую носил по торжественным случаям, он сегодня прицепил крюк и сейчас осторожно почесал им кончик носа, прежде чем заговорить.

– Когда я был маленьким, – наконец сказал Фергус, – то представлял себе, что я незаконнорожденный сын какого-нибудь великого человека. Думаю, все сироты так делают, – бесстрастно добавил он. – Легче выжить, когда веришь, что жизнь не всегда будет такой тяжелой и однажды появится человек, который вернет тебя на твое законное место.

Он пожал плечами.

– А потом я подрос и понял, что это все чушь. Никто меня не спасет. Но потом… – Он повернул голову и ласково улыбнулся Джейми. – Потом я повзрослел и обнаружил, что, в конце концов, все оказалось правдой. Я сын великого человека.

Жесткий и ловкий крюк коснулся руки Джейми.

– А большего мне и не нужно.

Уилмингтон, колония Северная Каролина

18 апреля 1776 г.

Контора «Уилмингтонского вестника» отыскалась без особого труда. Угли уже остыли, но в воздухе все еще стоял сильный запах гари, такой до боли знакомый. Небрежно одетый джентльмен в фетровой шляпе зачем-то ворошил обугленные доски, но остановился, когда Джейми его позвал, и выбрался с пепелища, высоко поднимая ноги и стараясь не запачкаться.

– Вы владелец газеты, сэр? – спросил Джейми, протягивая руку, чтобы помочь ему перешагнуть через кучу обгоревших книг на пороге. – Сочувствую, если так.

– О, нет! – ответил незнакомец, стирая сажу с пальцев большим грязным носовым платком, который он потом передал Джейми. – Газетой заправлял Амос Крупп, печатник. Он исчез, когда подожгли контору. А я – Герберт Лонгфилд, хозяин земли и настоящий владелец этой типографии, – добавил он, горестно глядя на руины. – А вы случайно не приобретаете старье и обломки? У меня есть хорошая груда железа, вон там.

Было ясно, что печатный станок Фергуса и Марсали теперь стал единственным работающим печатным прессом между Чарльстоном и Ньюпортом. Станок «Вестника», искореженный и почерневший, стоял среди развалин. Еще узнаваемый, он годился только в утиль.

– Когда это случилось? – поинтересовалась я.

– Позапрошлой ночью, сразу после полуночи. Все сгорело еще до того, как люди подоспели с ведрами и выстроились в цепочку.

– За печью недосмотрели? – спросил Джейми.

Он наклонился и поднял одну из разбросанных брошюрок. Лонгфилд цинично рассмеялся.

– Да вы, похоже, нездешний! Вы сказали, что ищете Амоса?

Он переводил настороженный взгляд с меня на Джейми и явно не собирался откровенничать с незнакомцами непонятно каких политических взглядов.

– Джеймс Фрэзер, – сказал Джейми и крепко пожал руку Лонгфилду. – Моя жена, Клэр. Так кто это сделал? Сыны Свободы?

Брови Лонгфилда удивленно взлетели.

– Вы точно не местный. – Он невесело улыбнулся. – Амос поддерживал Сыновей. Может, и не был одним из них, но разделял их взгляды. Я просил его соблюдать осторожность и следить за тем, что он пишет или печатает в газете, и в основном он старался. Но сейчас многого не требуется – слушок об измене, и человека изобьют до полусмерти на улице, вываляют в смоле и перьях, сожгут имущество или вообще убьют.

Он в раздумье посмотрел на Джейми.

– Итак, вы незнакомы с Амосом. Могу ли я поинтересоваться, какое у вас к нему дело?

– Я хотел задать вопрос по поводу небольшой заметки, которая была опубликована в «Вестнике». Вы сказали, что Крупп исчез. А вы не знаете, где его найти? Я не причиню ему зла, – добавил Джейми.

Мистер Лонгфилд бросил на меня задумчивый взгляд, судя по всему, прикидывая, может ли человек, склонный к расправам над политическими противниками, привести с собой жену. Я улыбнулась, изо всех сил пытаясь выглядеть мило и респектабельно. Он ответил мне нерешительной улыбкой. Длинная верхняя губа придавала ему сходство с весьма встревоженным верблюдом, а необычное расположение зубов это сходство усиливало.