Громобой понятия не имел, что ЭТО было, однако он сразу ощутил, что это НЕЧТО дает обладателю поистине непредставимые возможности. И, разумеется, с лихвой компенсирует такую незначительную частность, как зрение.

Капюшон надвинулся, покрыв лицо непроницаемой тенью.

— Метаморф? — выдохнул охотник. — КАК?! Несмотря на былую популярность евгеники, ныне люди с «модифицированным» ДНК встречались не просто редко, а поразительно редко... Причин — несметное множество. Не последнее место в их ряду занимала ксенофобия. Люди использовали ресурс «модификации», после чего постарались забыть о содеянном, как о страшном сне. Разглядеть за мехом и клыками человеческую суть оказалось непросто. Наилучшим доказательством служил капюшон.

«КАК?!» — струной звенел вопрос.

Атрос-5. Совпадение казалось слишком невероятным. Для простого совпадения.

Волынщик неторопливо сложил руки на груди. Мускулы «оживили» татуировки, привели их в хаотичное движение. Чернильные молнии и девицы плясали.

— Это долгая история, — последовал ответ. — Вы не желаете делиться секретами с нами, так отчего нам делиться своими?.. С другой стороны, — он хитро сощурился, — если окажется, что нам по пути, и вы не прочь составить компанию паре космических бродяг, у нас появится время, дабы вспомнить былое.

Дальнобойщик выжидающе умолк.

Блэйз призадумался. Занятно, занятно, ничего не скажешь. И вновь у него имелись две причины. Первая — конспиративная — настаивала на выяснении того, что ЕЩЕ Волку удалось вытащить из головы стрелка (за неимением иного, более подходящего объяснения, телепатия оставалась единственным вариантом). От этого зависело многое. Вместе с тем, даже если метаморф узнал немало того, что знать ему совершенно не полагалось, Троуп не видел возможности выправить сие обстоятельство. Он не убийца. Во всяком случае, не убийца обычных людей. И Иных. Лишь тех, кого приговорил Закон.

Что же касалось другой причины, то и на этот раз она заключалась в крайне приземленных вещах.

«Мы скорее НЕ долетим, чем долетим. С самыми что ни на есть полными баками...»

Ну вот «что-нибудь» и подвернулось. Не этого ли Громобой интуитивно ожидал?

— Вот что, — начал он. — Я приму ваше предложение, если мы столкуемся насчет вознаграждения, а также иного условия, не менее важного... Итак, сколько?

Макбраун переглянулся с тьмой внутри капюшона.

— Пять тысяч. Полагаю, вполне достаточно даже для такой знаменитости.

— Не сказал бы, — буркнул Блэйз.

Он не собирался торговаться. Межпланетный Розыск не располагал к пререканиям. Охотник получал ровно столько, сколько значилось в открытых офертах. Проще говоря, на объявлениях с надписью «WANTED». Ни центом больше. Торговаться лишено всякого смысла, невзирая на все трудности, каковые служителю Закона пришлось претерпеть при поимке преступника.

И потом в данной ситуации деньги — не главное. Какие-то пять тысяч.

В контексте восьмизначной суммы.

Том, в который раз проявил сообразительность и не стал развивать тему.

— Каково второе условие?

— Мое судно во время перелета будет находиться в трюме вашего, — изрек Троуп.

— Это все?! — Волынщик изумленно поднял брови. — Запросто. Полагаю, как и ваши коллеги, вы эксплуатируете малотоннажный, мобильный кораблик?

Такая малютка без труда поместится в пузе нашего здоровячка!..

— Верно, у меня именно такой... кораблик, — поколебавшись, ответил Громобой. Формулировка того, что судно, долгие годы служившее домом ему и Кэт, угодит в «пузо нашего здоровячка», казалась не самой подходящей. — Учтите, я буду сопровождать вас лишь до Пятого, ни парсеком дольше.

— Идет, — кивнул дальнобойщик. — Кстати, мы летим на Лотирр. Придется сделать небольшой крюк, но, видно, ничего не поделаешь. Я предпочту растянуть путешествие, нежели тащиться по прямой, на виду у пиратов... Не могу сказать, что от Атроса до Лотирра рукой подать, однако дальше будет проще. Забраться в ту глушь способны только тяжеловесы вроде нашего, с изрядным запасом горючки... Кстати, что вам понадобилось в тех краях?.. Я-то думал, что профессионалы вашего круга работают ближе к центру...

Блэйз поморщился:

— Говори громче, тебя еще не услышали две крысы в самом дальнем тоннеле. Если названия планет будут озвучены повторно, ты здорово пожалеешь.

— Он серьезно, — сообщил капюшон.

— Еще как, — хмыкнул Троуп. — Все это более серьезно, чем вы можете представить. Вокруг нас полным-полно любопытных с острым слухом. Сплетни порой опережают Курьеров, знаю по опыту. Поэтому воздержитесь от того, чтобы звать меня по имени, и от прочих немаловажных нюансов. С этого самого момента вы принимаете на себя ряд обязательств. Первое: вы не имеете права рассказывать обо мне кому-либо, покуда мы не расстанемся. Второе: когда наши пути разойдутся, вам обоим придется забыть обо мне. НИКТО не должен знать, куда я отправился. Проболтаетесь — горько пожалеете. Словом, моя репутация говорит сама за себя.

— И вновь он не шутит.

— Знаю, — ответил Макбраун, не отрывая взгляда от собеседника. — В таких ситуациях не до шуток... Значит, вы — действительно ОН?! Я так и думал.

— Сомневаюсь, что сие можно отнести на счет твоей проницательности. — Громобой хлебнул виски. — Что ж, пора отчаливать. Нельзя разбазаривать время.

Он поднялся.

Дальнобойщики не шевелились.

— Не возражаете, если мы присоединимся к вам чуть позже?.. Давно не бросали якорь...

— Еще как возражаю. Вставайте. Теперь мы в команде, и я с вас глаз не спущу.

Том, криво ухмыльнувшись, поднялся из-за стола. Было трудно сказать, воодушевило ли его заявление о том, что они «в команде» с легендарным охотником.

Репутация говорит сама за себя.

Вдруг Блэйз поймал себя на том, что безотчетно избегает мыслей о затеянном предприятии, опасном поиске, равно как и о предмете такового. Находиться в пределах досягаемости телепата оказалось не слишком приятно. Откуда знать, вдруг он в этот самый момент забрался в голову и, словно воришка, копошащийся в комоде, тщится найти что-то грязное и компрометирующее?.. Неважно, что: розоватые прегрешения детства, напоминающие выцветшие кружева, либо более серьезные вещи, холодные и тяжелые, как куски железа. То, что Троуп сам стремился позабыть. Окровавленные простыни, блеск ножей, грохот выстрелов, лица убитых; дни/недели/месяцы, проведенные в черном забытьи, похожем на бочку с мазутом...

Неизвестно, перебирают ли беспардонные пальцы это угрюмое наследие.

На всякий случай стрелок обернулся к Вулфу, поднявшемуся на ноги, и, склонившись над дырой капюшона, с хладнокровным нажимом выдавил: