– Я скажу вам честно, Андрей Васильевич, – словно решился Марк, – просьба исходила от Толи со ссылкой на… в общем, известно вам откуда. А то, что сработано топорно, это, извините, издержки производства. Не мои кадры, знаете сами. Прикажете утопить, за этим дело не станет. А оно – для всех нас превыше всего. Ваши слова.

– Слова-то мои, да только дело требует чистых рук…

– Бросьте, Андрей Васильевич! Хотите, напомню ваши же проникновенные речи по поводу революции? Впрочем, вы правы, шпаны становится многовато. Ладно, учту на будущее. Так приедете? – уже деловым, даже сухим тоном поинтересовался Костров.

– Погляжу. Особо не рассчитывайте, но… может быть. И учтите, Георгий очень недоволен. Как там у евреев-то? Суббота для человека или наоборот? Не помните?

– Именно так. Сперва идет человек, а суббота – для него.

– Вот и я об этом. Наша идея – человек. Будущее России. А все остальное – салоны там всякие, терема кирпичные, «линкольны» и прочая мишура – это все для дела, для будущего. Не забывайте, Марк Михайлович!

Выйдя от Меркулова, Александр немедленно связался с Грязновым.

– Славка, мне минут через двадцать потребуется такси. Ты меня хорошо понял?

– Такси… Ага, ясненько. А как насчет водилы?

– Желательно, чтоб был ас. Недалеко, – предупреждая следующий вопрос Грязнова, добавил Турецкий. – По городу. На час, не больше.

– А может, своей обойдешься? Она, кажется, уже готова. Ребятки славненько потрудились, много интересного нашли.

– В принципе я бы не возражал, но больно заметно. Знают ее уже, причем все, кому не следует.

– Ладно, согласовали. Куда подать прикажете, господин старший советник? К подъезду?

– Лучше туда, где мы встретились. На уголок.

– Ясно. Секретно и оперативно. Водилу зовут Иван Игнатьевич.

Турецкий бегом спустился по лестнице, вышел через служебный проход к стоянке машин. Насвистывая и заложив руки в карманы, миновал будку охраны и, не оглядываясь, фланирующей походкой отправился на Петровку, угол Рахмановского. Пару раз проверил, имеется ли «хвост», но ничего за спиной не обнаружил. «Хвост»-то наверняка был, но служба, которую в недавнем прошлом представлял генерал Коновалов, умела работать лучше других. Реже подставлялась, во всяком случае. Профессионалы…

По– прежнему спокойно и неторопливо, останавливаясь у каждой третьей витрины, Турецкий свернул налево и пошел в сторону московской Думы. Интересно, есть ли у «заднего» транспорт и как он выйдет из положения, когда «объект» смоется на незнакомой машине? Надо было подготовить операцию. И Александр решительно шагнул с тротуара на проезжую часть, голосуя приближающемуся частнику на «Жигулях».

Тот охотно тормознул. Александр, нагнувшись к приспущенному боковому стеклу, назвал заведомо нереальный адрес: «Отрадное и придется поискать». Шофер вежливо отклонил просьбу.

Провожая его глазами, Турецкий успел-таки заметить крепенького такого мужичка, который кинулся было перехватить частника и задать ему ну совершенно идиотский вопрос: куда хотел уехать этот фраер, но тот не остановился. И поделом… Значит, вот ты какой! И Александр, не давая передышки своему «хвосту», тут же тормознул следующего – на «Волге». Солидный водитель неторопливо приспустил стекло и сообщил, что едет в Теплый Стан. Если по дороге, то… полтинник.

– Извини, – приветливо улыбнулся Турецкий, – мне в обратную сторону, в Отрадное. – И он, искоса наблюдая за тем «крепеньким», успел заметить снова, что и этот частник не прошел мимо его внимания. Тоже тормознул, задал вопрос и… отпустил. Значит, точно, «наш» человек. Можно его было, конечно, и в третий раз проверить, но время подходило к пределу. Поэтому Саша, подойдя к углу Рахмановского переулка, неторопливо закурил и снова стал выискивать случайный транспорт. И – ну надо же! – прямо к нему подвернул таксист. Зеленый глазок, значит, пустой. Водитель вежливо перегнулся к окошку.

– Простите, не Сан Борисыч будете?

– Он, Иван Игнатьевич. – Садясь рядом с водителем, Турецкий неожиданно для самого себя вдруг решил немножко похулиганить. – Сделайте мне одолжение, тормозните возле того дурака…

Водитель прижался к бортику, Саша высунул голову из машины:

– Вам куда?

– Э-э… – явно растерялся толстощекий «топтун». – В Отрадное, если можно.

«Он», – понял Турецкий и отрицательно качнул головой:

– Извини, друг, нам в противоположную сторону. Поехали, – обернулся к водителю. – А вот как, я скажу чуть позже. Не исключено, что нас пасет не один этот деятель… Давай поглядим, кто пристроится…

Провожатых они обнаружили, когда с Таганской площади уходили по Садовому кольцу в сторону Серпуховки. Вот тут наблюдательный шофер и сказал:

– Обратите внимание на белую «Волгу» – двадцать четыре – десять.

– Чего это они на таком старье гоняют? – даже обиделся Турецкий.

– А нынче это модно! – засмеялся Иван Игнатьевич. – С криминальных пример берут. У тех по гаражам всякие «вольвы» и «мерсы», а гоняют на «копейках» и «запорах». Видимость создают. А движки стоят такие, что иной самолет обгонят… Вот и коллеги наши не хотят выделяться. Ну, где их обставлять станем?

– Да, похоже, они, – согласился Турецкий, увидев, как белая «Волга» рванула за ними по Большой Тульской. – Вы район Болотниковской знаете?

– Как у себя дома.

– Вот там давайте их потеряем, а вы меня выкинете потом на углу Черноморского бульвара и Варшавки.

– Это в каком же смысле? – похоже, удивился шофер.

– В прямом. Свернете, я выскочу на ходу, а вы по малой дорожке на Балаклавку и уходите в сторону Ленинского проспекта. И – домой. Вы меня не видели, я – вас. Если кто станет интересоваться, скажете: сошел у Чертанова. Пусть ищут. Вернусь один.

Водила, как и сообщил Грязнов, оказался грамотным в высшей степени. Он, как бывалый летчик, сделал «коробочку» возле вечно забитого транспортом Москворецкого рынка, потом узкими улочками и переулками выскочил – уже без «хвоста» – на Черноморский бульвар и, слегка притормозив возле забранного строительными лесами магазина, свернул на Балаклавский проспект и понесся к Битцевскому лесопарку, где всегда вволю пассажиров. А Турецкий, быстро скрывшись за оградой, среди подсобных помещений, подождал минут пять, поглядывая на часы и покуривая: хотелось прийти вовремя – через полтора, значит, через полтора часа. И, докурив, отправился путаными асфальтовыми дорожками в глубь жилого массива, заросшего березами, тополями и липами, к известному ему пятиэтажному «хрущевскому» дому.

Шел шестой час, по-предзимнему быстро темнело, и попутчиков видно не было. Вот и славно, пусть перед своим начальством отчитываются: потеряли, мол. Александр снова внимательно огляделся и после этого нырнул в темный подъезд. Поднимался почти на цыпочках, прислушиваясь, не хлопнет ли дверь внизу. Пятый этаж, обитая черным дерматином дверь, темный глазок. Два неслышных звонка, и дверь приоткрылась. Он шагнул в неосвещенную прихожую. Дверь за ним закрылась, и тогда вспыхнул свет.