— Вали отсюда, — дрожащим голосом потребовал Барт, — тебе Шен за прошлый раз мало вставил, еще хочешь?

— Я его не боюсь, — усмехнулся Эрик, смерил Барта взглядом, откровенно говорящим: "тебя тоже", посмотрел на Веру и улыбнулся шире. Она быстро изучила его лицо и отвернулась — синяки сошли, на губах остался еле видный след, в остальном он выглядел полностью боеспособным и очень опасным. А у нее даже револьвера не было.

— Я тебя, похоже, всерьез обидел в прошлый раз? Прости. Меня просто бесит мысль, что ты можешь мутить с Шеном, это в голове не укладывается. Но я рад, что у вас ничего нет. Он тебе не подходит.

— Я сказал, вали отсюда, тебе нельзя сюда заходить! — Барт толкнул Эрика в плечо, Эрик перевел на него саркастично удивленный взгляд:

— А по-моему, это ты здесь лишний, может, пойдешь погуляешь?

— Ты сам нарвался, — злобно прошипел Барт и что-то нажал на часах, Эрик ругнулся и схватил его за шиворот, срывая с кровати и отталкивая подальше:

— Мелкая шавка! Сам ничего без папочки не можешь?

Барт упал, Эрик сел на его место и сгреб Веру за плечи в фамильярных объятиях:

— Пусть прячут тебя как угодно, я тебя все равно найду, — наклонился к ней и попытался поцеловать, она куснула его за губу и отвернулась, но получилось плохо

— он держал ее за шею, она ничего не могла сделать, упиралась руками в его грудь, но он не отодвинулся даже на миллиметр. Усмехнулся и облизал губу: — Думаешь, меня это остановит? Если бы я боялся боли, я бы сюда не пришел, — опять потянулся к ней, но остановился и стал медленно на нее падать с потухшим взглядом. Где-то в коридоре зазвенел дребезжащий колокольчик, Эрика схватил Барт и стащил с Веры, она посмотрела на мага, Барт скорчил виноватую рожицу:

— Прости…

Колокольчик замолчал, открылась дверь и вошел министр, осмотрел картину и поднял взгляд на бледного Барта: — Ты?

— Простите…

— Ты с ума сошел? Это операционная!

— Простите, я не знал, что делать…

Министр жестом велел ему заткнуться и перевел взгляд на Эрика, лежащего на кровати в странной скрюченной позе с пустым взглядом.

— Обездвиживающее? — спросил министр, Барт кивнул, — снимай.

Барт на секунду прикрыл глаза, Эрик резко сел, поправил одежду, осмотрелся и дернулся встать, но передумал и просто выровнялся, глядя куда-то в грудь министру Шену. Министр молчал, Вера не дышала, ей хотелось отодвинуться от Эрика подальше, но она боялась шевелиться. Эрик наоборот стал делать какие-то бессмысленные мелкие движения, клацать суставами, наконец усмехнулся и сказал:

— Зашел поздороваться.

Его голос звучал с той же дрожью, которая минуту назад была у Барта.

— Ты оставил пост, — прозвучало как приговор, Вера подняла глаза, но министр не смотрел на нее, продолжая давить взглядом на Эрика, Эрик нервно улыбнулся:

— Я попросил Артура посидеть вместо меня пару минут.

— У тебя есть полномочия назначать дежурного?

Секунда тишины и веселье из голоса Эрика испарилось полностью: — Нет.

— Значит, ты оставил пост.

Эрик молчал, Вера осторожно посмотрела на него — красный и злой, крепко сжатые губы, напряженная шея, взгляд в поисках чего-то на столах за спиной министра. Министр развернулся к Барту:

— Отчет мне на стол, письменно, две минуты, время пошло.

Барт молча поклонился и убежал, хлопнула дверь, министр перевел взгляд на Эрика:

— Пакуй вещи.

— Это настолько серьезное нарушение? — нервно усмехнулся Эрик, министр поморщился:

— Не успеешь упаковаться — отправишься без вещей, у тебя телепорт через две минуты. Иди.

Эрик медленно встал, как бы невзначай погладив Веру по колену, она отодвинула ногу, но было поздно. Он скосил на нее глаза, посылая многообещающую улыбку, чуть поклонился министру и неспеша пошел к двери, с таким гордым видом, как будто отправляется на подвиг. У двери обернулся и еще раз улыбнулся Вере, она отвела глаза, с опозданием понимая, что зря провожала его взглядом, но не проводить не получалось — настолько зашкаливающая наглость всегда вызывала у нее восхищение, даже если сам человек ей не нравился… А Эрик нравился. Да, он отвратительно себя вел, и отвечать ему она не собиралась, и министр ей нравился больше, но.

"Ho."

Они остались наедине с министром. Она молчала и понимала состояние Эрика минуту назад, тоже стала рассматривать столы и стены. Министр посмотрел на часы, медленно глубоко вдохнул, медленно выдохнул, подошел и протянул Вере руку. Она взяла. Он повел ее коридорами к порталу, там сидел новый дежурный и пялился на Веру как на привидение, министр быстро заполнил журнал, протащил Веру через портал, и видимо, отнес в гостиную — когда она выползла из омута крови и страха, она лежала на диване у камина, без обуви, под одеялом, одна.

Время тащилось с черепашьей скоростью. Она вымыла всю посуду и пронумеровала все вещи, но описывать их вслух не стала — боялась, что голос будет звучать ужасно. Память прокручивала страшные сцены, то полные слез глаза Дока, то голос хирурга, говорящий: "Прости"… To Эрик, эти наглые руки и чувство бессилия, отвратительное, с ней такого не было со школы.

"Дзынь."

"Да, я вру себе, опять. Было, вчера, и сегодня, министр вернул меня в то дурацкое время, когда весь мир внезапно поехал крышей и стал видеть во мне не человека, а кусок мяса, который позарез надо трахнуть. Мясо не имеет ни прав, ни собственного мнения, а если имеет, то его надо заставить заткнуться. Парни тогда как будто с ума посходили, я всерьез стала выступать за раздельное обучение мальчиков и девочек."

И эта старая память наложилась на свежую — наглые руки, бесполезное сопротивление и ощущение, что ты совершенно ничего не можешь сделать, хотя стараешься изо всех сил, для него вся твоя сила — смех, он даже не почувствует, и ему плевать, что ты хочешь или не хочешь, он сильнее и твое тело в его руках, он сожмет тебя до хруста ребер и ты даже дышать не сможешь, а потом тебя спросят

— почему ты не кричала, почему ты ничего не сделала, тебе что, нравилось?

"Господи, благослови свободное ношение огнестрела для граждан, пожалуйста."

Пощупала бок и поняла, что уже несколько дней не надевала кобуру, расслабилась, были другие проблемы.

"Вспомни о своих главных проблемах, Вера — полмира хочет тебя убить, остальные хотят трахнуть, береги себя сама, носи оружие."

Карандаш выпал из пальцев, она схватилась за голову и беззвучно истерично смеялась с сухими глазами и раскалывающейся от боли головой.

— Вера?

Она потерла лицо и выпрямилась, устало улыбнулась Барту: