сиддхи, потом отождествляться, добиваться освобождения, дживанмукты, – вот это и есть смысл». То есть нас учат абсурду, но говорят: «Это трансцендентный абсурд, потому что в высшем плане никто не нуждается в смысле». Смысл? Зачем смысл? Абсолют – он не нуждается.

На самом деле Абсолют – это негативная изнанка того Бытия, которое представляет собой совершенное зло, бессмыслицу, абсурд, – зло в чистом виде. Но она представлена позитивно, как сад, в котором постоянно цветут феномены, – такие, сякие, они исчезают, возникают, они подобны друг другу. А сквозь этот сад незримо проходит коса, которая его отрицает и отрицает: это его подлинная изнанка – бесконечность, которая есть на самом деле разоблачение тщеты и абсурдности Бытия. Но мы вброшены сюда с искрой Духа Божьего, которая соединяет нас с Мыслью. И цель наша – соединить эту искру с этой Мыслью, точнее, создать здесь то пространство мышления, пространство видения, в котором в сердцах наших эта точка свидетельствования отразится и приобретёт характер этой невидимой, незримой для нас Мысли, которая проявится как наше понимание Замысла, как наше соучастие в Замысле.

Я хочу сказать, что здесь, на этом плане, фиксация наших внутренних свидетелей как соединение этих тайных, внутренних усилий в этом проецировании правильного мышления, и есть политическая идеология. То есть политическая идеология – это проекция той непостижимой Мысли, о которой я говорил, сюда, в то Бытие, в котором как бы смысла и этой Мысли нет. То есть Бытие является последней стадией самоотрицания Мысли, но мы здесь, благодаря наличию провозвестия и обращения этой Мысли к нам, к этой точке нетождества внутри нас, – мы здесь можем восстановить отражение этой Мысли против отражения в этом мире Бытия. То есть мы можем стать воителями и носителями этой примордиальной, первозданной, Провиденциальной Мысли. Мы можем стать носителями этой Провиденциальной Мысли здесь, в условиях Бытия. Как знаете, король Артур вынимал меч из камня. Мы здесь вморожены, как меч в камень. Бытие – это камень. И мы должны вынуть этот меч. Кто вынет этот меч, тот, собственно говоря, и исполнит миссию, ради которой мы сюда посланы, ради которой сюда посылаются пророки.

Так вот, с одной стороны, у нас есть общество с фараоном, а с другой стороны, у нас есть община, «малый отряд», – люди, которые являются носителями политической мысли, политического замысла. Но этот политический замысел не является тем убожеством, под которым обычно понимают политический замысел: это не создание партий, это не голосование в Думу, не попытка стать депутатом, это даже не попытка свергнуть одного диктатора, чтобы стать вместо него другим диктатором. Политический замысел, политическая мысль, политическая идеология – это воля к тому, чтобы обрести обратную связь со смыслом. Здесь я пылинка на ветру, внутри которой есть нетождество ничему, и я хочу установить обратную связь, двустороннюю связь с той непостижимостью, которая вне всего сущего, которая не подвластна ничему, которая является подлинной природой замысла, подлинной природой апории, взыскующей катарсиса, разрешения и триумфа, перехода от «ветхого» существования к существованию нетленному, вечному и сияющему. Вот как бы нерв политической мысли. Эта мысль прежде всего теологическая.

Каждый человек имеет склонность говорить, что он член общества, общество – это благо, выступать против него преступно, но на самом деле он обманывает себя: он не член общества, а он является просто устрицей, которую общество высасывает, заткнув себе салфетку за воротник, гремя серебряными приборами. Общество просто эту «устрицу» в виде человека берет и высасывает.

Потому что что такое общество? Общество – это «интерфейс» между энергетическими ресурсами человеческих тварей и Иблиса. Это «интерфейс», который нашу энергию, наше жизненное время берёт из этого зеркала, из этого отражения, и передаёт оригиналу. Оригинал питается соком и энергией своих отражений, которые втягивает назад. Интерфейсом является эта организованная его проекция, коллективная проекция общества, а операторами этого интерфейса, которые всё это сопровождают туда, «наверх», являются фараон и жрецы.

Вы думаете, что сейчас – либеральное общество, в котором нет фараона и жрецов? Что они являются древней историей, историей древнего мира? Уверяю вас, нет. Жрецы на месте, их власть абсолютна, фараон на месте, – коллективный фараон и его власть абсолютна. Просто общество создало «заглушки», в результате которых нам кажется, что всем управляют интересы, олигархи, парламенты, лидеры партий и всякая ерунда. На самом деле это просто мельтешащая в воздухе моль, которая заполняет пространство.

В чем их функция? О сущности «прогресса» любят писать, проклиная Средневековье и «верующих ублюдков, которые зовут нас в мрак, во всякую мерзость Средневековья», что вот есть прогресс и люди, которые живут «по-человечески», – в «прогрессивном» пространстве. Так вот, сущность прогресса – это перманентная переоценка стоимости жизненного времени.

Например, крестьянин, живущий где-нибудь в тайге, или бретонский рыбак, который ловит треску в Бискайском заливе, – стоимость их жизни три копейки. Вот он всю жизнь проживёт, и она стоит три копейки. Или у фараона восемь миллионов рабов было в древнем Египте – сколько они стоили, сколько стоит сумма человеческих усилий человека, у которого из всего имущества только набедренная повязка и тачка? Да три копейки стоит. И на фараона работают восемь миллионов трёхкопеечных, а с фараона-то Иблис требует платить за местопребывание, за этот барак, в который фараон заселён как главный. Сегодня требует рубль, завтра – два, послезавтра – три. А восемь миллионов трёхкопеечников не могут ему это обеспечить. Значит необходимо переоценить их жизненное время. Как это сделать? Ввести новые связи, новые «валентности» между людьми: из убогих рабов с тачками сделать людей, которые вступают с собой в разные «демократические» отношения, и привести их в конечном счёте к тому, что они становятся офисным планктоном, сидят в офисах, ходят в фитнесы и так далее.

И тогда жизненное время каждого из них, минута их стоит намного больше, чем жизнь всех предков вместе взятых. Но это для того, чтобы справиться с задачей платить, платить наверх. Человечество постоянно отчисляет. В конце концов наступает момент, когда повышать стоимость жизненного времени уже нельзя: тупик. Потому что можно загнать обитателя мегаполиса самого продвинутого, но это уже грань человеческих возможностей. Белка в колесе не может бежать больше и быстрее определённого уровня. Но есть, конечно, сотни миллионов негров, которых можно тоже повысить до уровня офисного планктона Парижа или Нью-Йорка. А кто будет платить деньги за их повышение? Вот 150 миллионов русских мужиков повысили за счёт бриллиантов фрейлин, заставили отдать мужиков зерно, изъяли из Эрмитажа Рембрандта. И за счёт таких неимоверных лишений, расстреливая на каждом шагу, они превратили эти 150 миллионов в стахановцев, в гагановых, в трактористов, в парашютистов, в спортсменов, марширующих