Первым из автобуса вышел лейтенант Смолкин, с которым я познакомился в Москве, в кабинете Марка. Он поздоровался со мной сухо и деловито, но когда увидел Окладина, вдруг нервно зашарил по карманам новенького, с иголочки, кителя, будто что-то потерял.

Это опять насторожило меня – в чем тут дело? Каким образом лейтенант мог знать историка?

Как я заметил, и Окладин поглядел на него с таким выражением лица, словно пытался что-то вспомнить.

Следом за лейтенантом из автобуса появился высокий, по-спортивному подтянутый старик в старомодной соломенной шляпе с обвислыми полями и увешанная фотоаппаратами длинноногая девица в огромных черных очках, закрывающих почти все лицо.

Последними из автобуса выскочили молодые энергичные парни, одетые пестро, как на пляж, с какими-то переносными приборами и блестящими металлическими штырями.

Коротко переговорив с Марком, парни приступили к делу – начали забивать штыри в землю и длинными шнурами соединять их с приборами.

Марк с лейтенантом Смолкиным отошли к реке и что-то долго обсуждали там, поглядывая в нашу сторону. А мы с интересом наблюдали за действиями парней. Работали они слаженно, понимали друг друга с полуслова, при этом успевая перебрасываться шутками.

Из кратких объяснений парней мы поняли, что привезенная аппаратура позволяет обнаруживать металл и пустоты в земле.

Даже Пташников, сначала посматривающий на приборы скептически, примолк – видимо, поверил в них.

Девица и старик, присев на траву в тени автобуса, отдыхали после долгой дороги, о чем-то вполголоса переговариваясь.

Примерно через полтора часа место предполагаемого тайника было обнаружено – оно находилось метрах в десяти от колышка, вбитого в землю краеведом. Если бы мы, по его совету, решились искать тайник самостоятельно, без приборов, на это, наверное, ушел бы не один день, а возможно, мы и вовсе не нашли бы его.

Убрав приборы в автобус, парни сразу же, без перекуров, взялись за лопаты. Землю снимали осторожно, слой за слоем, будто искали не сундук, а хрустальную вазу. Шутки смолкли, работали молча.

Все сгрудились возле раскопа, напряженно наблюдая, как углубляется яма, а сбоку от нее быстро растет холмик глинистой земли.

Больше других извелся от нетерпения Пташников, выхватил у одного из парней лопату, но действовал ею так неумело, что старик в шляпе вежливо, но решительно попросил его из раскопа.

Обидевшись, Пташников ушел на берег реки, выкурил в одиночестве папиросу, однако долго не усидел там и вскоре опять давал советы и поторапливал парней.

У меня сложилось впечатление, что он не просто хочет найти новгородские сокровища, но ждет от этого тайника какой-то разгадки. По взглядам, которые бросал на него Окладин, я понял, что поведение краеведа и ему кажется несколько странным.

И еще меня удивлял Марк – я заметил, что он то и дело посматривал в сторону дороги, ведущей в Ростов. При этом мельком переглядывался с одним из тех, кто работал в раскопе. Одетый в штормовку, старше других парней, он не командовал ими, хотя по всему чувствовалась в нем уверенность, которая бывает у кадровых офицеров.

Наконец меня насторожило, что двое парней остались в автобусе и зачем-то внимательно следили оттуда за дорогой.

Трудно передать чувство, которое испытали мы, когда лопата одного из парней звонко ударилась о что-то твердое. На мгновение все замерли и напряглись, словно в ожидании взрыва.

Старик в шляпе сам спустился в раскоп, девица ловко защелкала фотоаппаратом.

Краевед так близко подступил к раскопу, что чуть не свалился в него, едва устоял на ногах. Его успел поддержать Окладин, и они застыли на месте.

Марк и лейтенант тоже неподвижно склонились над раскопом. Можно было догадаться, о чем они подумали: неужели на этот раз им по-настоящему повезло и найдены не просто драгоценности, а клад, представляющий собой историческую и культурную ценность?

А я вспомнил «Остров Сокровищ» Стивенсона, как в детстве зачитывался этой книгой, как по ночам мне снился одноногий Сильвер с попугаем на плече и затерянный в океане остров, похожий на ставшего на дыбы дракона.

Как я завидовал Джиму Хокинсу, принявшему участие в поисках пиратских сокровищ! Как мечталось самому найти тогда клад! И какими смешными показались мне эти мечты буквально через три-четыре года. Но судьба, словно в назидание, чтобы я не забывал детские, пусть даже самые наивные мечты, привела меня сюда, к тайнику опричника.

Показалась крышка большого сундука, точнее – самый ее край, обитый железной полосой на заклепках. Снаружи полоса проржавела, но еще не рассыпалась; несмотря на близость реки, почва здесь была довольно-таки сухой.

Теперь сундук стали окапывать по периметру. И вдруг в земле цвета охры появился скелет, рассыпавшиеся звенья кольчуги, ломкие кусочки шлема-шишака.

Реально ли все происходящее? Создавалось впечатление, будто все мы присутствуем на съемках какого-то приключенческого фильма.

Видимо, эта же мысль пришла и Окладину, он чуть слышно проговорил:

– Скелет есть, теперь только привидений не хватает…

В ход пошли более тонкие инструменты – лопаточки, кисточки, пинцеты. И новая находка – по другую сторону сундука обнаружили еще один скелет!

– Сколько их там? – вслух подумал Пташников, недовольно наблюдая, как медленно и осторожно стали работать в раскопе.

Скелеты не заинтересовали краеведа, он смотрел на них только как на помеху.

– Теперь ясно, каким образом Гансу Бэру удалось сохранить в тайне место тайника, – вполголоса произнес Окладин.

– Думаете, это скелеты тех, кто вместе с ним закапывал сундук? – повернулся к историку Марк.

– Не вижу другого объяснения.

– Это еще надо доказать. Может, эти люди погибли в схватке с разбойниками? Ганс Бэр торопился и, чтобы не терять время, не стал рыть могилу, а похоронил убитых в одной яме с сокровищами.

– Может, схватки с разбойниками и вовсе не было.

– Как это не было? – удивленно посмотрел Марк на Окладина.

– Ганс Бэр мог выдумать историю с разбойниками от начала до конца.

– Почему вы так считаете? – спросил я историка, недовольный тем, что он опять говорит недомолвками, как бы делая Марку одолжение.

– Вряд ли разбойники напади бы на обоз в такой близости от Ростова, они выбрали бы более глухое место.

– В дневнике все это расписано очень убедительно, – напомнил Окладину Марк.

Историк только улыбнулся.

– Гансу Бэру не откажешь в литературных способностях.

– Но ему поверил даже Иван Грозный, иначе бы заключением под стражу опричник не отделался.