– Что-то я не заметил в нем большого ума, – вспомнился мне ночной допрос Сверчкова возле иконостаса, жалкий, растерянный вид парня.

– Мы недооценили его, за что и пришлось поплатиться. Учитывая возраст и некоторые другие обстоятельства, его отпустили на поруки, проявили, так сказать, гуманность, а он тут же связался с неким Варгазиным. Сегодня вы видели его – он руководил налетом, ему первому скрутил руки Гуреев.

– По внешнему виду никак не подумаешь, что преступник, – хмуро проронил Пташников.

– И не говорите – прямо-таки интеллигентный молодой человек приятной наружности, а туда же. Институтские преподаватели и то больше похожи на преступников, – серьезным тоном произнес Окладин.

Это был камешек в мой огород. Взглянув на меня, Ольга шутливо погрозила отцу пальцем.

– Действительно, Варгазин – личность по-своему уникальная, вернул разговор в прежнее русло Марк. – Это новая разновидность преступников, еще недостаточно изученная, но с которой в последнее время милиции приходится сталкиваться все чаще. Среди них и бывшие спортсмены, и энергичные кооператоры, и даже юристы, защищающие интересы новоявленных миллионеров. Когда-то Варгазин успешно закончил институт культуры, потом работал в очень престижном музее, там и попался на краже ценнейших экспонатов, за что получил свой первый срок. Но тюрьма не исправила его, а только озлобила, впридачу свела с матерыми уголовниками. Выйдя на свободу, он тут же сколотил бандитскую группировку, «специализирующуюся» на ограблении церквей. Банда действовала с размахом, профессионально. Разъезжая по областям Центральной России, брали в церквах самые ценные и древние иконы, прочую старинную церковную утварь, награбленное за валюту сбывали иностранцам. Так продолжалось почти три года. Есть подозрение, что банда намеревалась угнать самолет и бежать за границу.

– Куда же смотрела наша доблестная милиция? – насмешливо спросил Окладин.

– Доблестная милиция все это время безуспешно пыталась выйти на след банды. Варгазин оказался очень жестоким и сообразительным главарем, благодаря чему банда так долго и гуляла на свободе, хотя кольцо вокруг нее неумолимо сжималось. Совершив несколько удачных налетов, бандиты почувствовали себя в полной безопасности, Варгазин уверовал в свой криминальный талант, и тут им попался Сверчков. Когда тот рассказал о плане за иконой, Варгазин сразу понял, что Отто Бэр разыскивает какие-то сокровища, а значит, игра стоит свеч. Он организовал за чернобородым слежку, ездил за ним в Суздаль, где Сверчков, видимо, и заметил тебя возле экскурсионного бюро, – повернулся ко мне Марк.

Так прозаически рассеялась загадка, столько времени мучившая меня, вызывая цепную реакцию подозрений.

– Буквально преследуя Отто Бэра по пятам, бандиты появились в Ярославле. Вероятно, он уже заметил слежку за собой, потому и воспользовался запасной дверью, когда выходил из квартиры сотрудницы музея, обещавшей показать ему описи Спасо-Ярославского монастыря.

Эти слова Марка объяснили еще одно недоразумение, которое долго держало меня в неведении.

– Отправляясь в Ростов, Отто Бэр, судя по всему, смог оторваться от своих преследователей, но сам был арестован. К тому времени мы уже знали, кто он такой, когда именно появится в Ростове. Казалось бы, арест Отто Бэра должен был испугать Варгазина, но он все равно не отступился от задуманного – завладеть новгородскими сокровищами. Возможно, свою роль в этом сыграли твои статьи, из которых он точно узнал, что разыскивал чернобородый и где конкретно хранился план тайника опричника.

Мне послышался в голосе Марка скрытый упрек.

– Выходит, я выдал бандитам всю необходимую информацию?

– В первую очередь твои статьи помогли нам, а Варгазину их лучше было не читать, дольше бы на свободе оставался, – тут же успокоил меня Марк. – Блеск новгородских сокровищ, о которых ты так интригующе написал, ослепил Варгазина. Он едет в Борисоглеб, выясняет там, что план тайника восстановлен по памяти, и, выдав себя за сотрудника милиции, завладевает этим планом. Твоя попытка самому вычислить человека, хитростью заполучившего план, опять навела тебя на ложный след, – мимоходом сказал мне Марк.

Я испугался, что он назовет сына Ниткина, которого я подозревал, но Марк, понимая мое состояние, не стал вдаваться в подробности.

– Итак, план в руках у Варгазина, однако новгородских сокровищ по нему не найти, мы уже пытались это сделать. Но тут Варгазину становится известно о появлении у нас дневника опричника. Как это ему удалось, нам еще предстоит выяснить, где-то, как говорится, произошла утечка информации. С той же настойчивостью, с которой раньше Варгазин следил за чернобородым, он начинает следить за мной. Так вместе со своими подручными Варгазин оказывается в Ярославле, а потом, преследуя нас на машине, в Ростове. На переговорном пункте он подслушал мой телефонный разговор со Смолкиным, из которого точно узнал, где и когда будет вскрыт тайник опричника.

Только сейчас я понял, почему Марк так неестественно напрягал голос, когда звонил в Москву, – старался, чтобы Варгазин услышал каждое его слово.

Марк подтвердил мою догадку:

– Нам уже давно стало известно о намерении банды Варгазина захватить тайник, поэтому на автобусе приехала опергруппа Гуреева. А дальше вы сами видели, что произошло. Конечно, угрозыск мог задержать банду несколько раньше, но было решено взять ее прямо на месте преступления…

Было ясно, что Марк сообщил нам не все обстоятельства этого запутанного и необычного дела, в котором события далекого прошлого так причудливо переплелись с современностью, – впереди предстоял суд над Варгазиным и его сообщниками, поэтому о многом Марк просто не мог сказать. Например, о том, как удалось точно выяснить, день в день, когда именно Отто Бэр появится в Ростове.

Но не эти недомолвки волновали меня сейчас. Многое прояснилось после рассказа Марка, однако оставалась загадка, которая по-прежнему не давала мне покоя, – что же произошло с новгородскими сокровищами?

Может, как в случае с Янтарной комнатой, новгородские сокровища до сих пор лежат в своем тайнике и необходимо только время, чтобы их обнаружить? Или с самого начала тайник опричника был мифом вроде войсковой казны Кондратия Булавина?

А может, история тайника схожа с судьбой наследства Павла Полуботка и золотом «Черного принца», где правда перемешана с вымыслом, и надо ждать, когда появятся новые, дополнительные свидетельства?

Меня вывел из задумчивости Пташников, который сказал, ни к кому не обращаясь:

– Ганса Бэра интересовало только золото, только драгоценности. Книги, вероятно, он доставил по назначению.

– Какие книги? – не понял Окладин.

– Вспомните записки опричника. Ганс Бэр сопровождал обоз с награбленными в Новгороде и Пскове драгоценностями и книгами, – интонацией выделил Пташников последнее слово. – Часть книг он должен был оставить в монастырях, а самые ценные вручить царю. Значит, даже во время военных походов Иван Грозный занимался книжным собирательством. Кстати, Ганс Бэр по царскому указу переводил в заключении какие-то книги.