Генерал также сообщил, что попросил здешних товарищей отыскать сбежавшего от него связника.

– Через него мы выйдем на таинственного джокера.

– Вы настолько уверены в профессионализме местных чекистов?

Генерал пожал плечами.

Кажется Анри Николаевич действительно верил в успех.

– Вот увидите, мы найдём его! Моя вера в успех базируется на том, что у связника уж очень выделяющая внешность: кожа лица у него красная, словно он сильно обгорел на солнце. А ещё есть примечательная привычка постоянно подслеповато щуриться и скалить зубы, отчего его странная улыбка напоминает волчий оскал. Человека с такими приметами найти не так уж сложно. Так что я верю местным чекистам. Но на всякий случай решил также обратится и к другим людям…

На местной толкучке было многолюдно. Народ перемещался по торговой площади волнами. Генерал и Луков заглянули сюда лишь из любопытства (так во всяком случае вначале думал Одиссей). Ибо нельзя сказать, что ты повидал тот или иной крупный восточный город, если не посетил его главный базар. В Ташкенте центральный рынок являлся неофициальным сердцем города, – как в культурном, так и в архитектурно-планировочном смысле. Он располагался в треугольнике, образованном старинными городскими площадями: Хадра, Эски-жува и Чорсу.

До рынка экспедиционеры добрались на фаэтоне – в четырёхколёсной повозке на рессорах с откидным верхом. Удовольствие это было не из дешёвых. Таким частным такси пользовались лишь состоятельные клиенты. Стоянка фаэтонов на рыночной площади почему-то называлась «биржой». Здесь отирались подозрительные типы с повадками ипподромных «жучков» или подпольных сутенёров. Подкатившие с шиком двое хорошо одетых мужчин привлекли их внимание. Пробираясь через толпу, генерал быстро наткнулся на первого из деляг. Тот что-то быстро зашептал старику. Они вполголоса беседовали о чём-то минут пять, после чего «жучок» куда-то убежал. Вскоре он вернулся, но уже с двумя приятелями. Торг продолжился. Говорили все четверо по-узбекски. Одиссей смог лишь расслышать обещание генерала быть особенно щедрым. Это возымело действие, один из базарных «жучков» согласно закивал головой. Генерал сделал знак Одиссею, чтобы тот следовал за ним, а сам быстро направился за провожатым…

Здесь, на базаре и в лепившихся к нему чайных простые горожане встречались с друзьями из других кварталов, и обменивались последними новостями. И здесь же заключались самые важные коммерческие сделки. Одиссей уже начал догадываться, что генерал вовсе неспроста привёл его на рынок. Старик постоянно кого-то искал глазами в толпе.

Что касается Лукова, то он жадно глазел по сторонам, напитываясь новыми впечатлениями. А посмотреть было на что! Вот приехавшие из пустыни на верблюдах и ишаках туркмены. Вид у них свирепый – на головах огромные высокие бараньи папахи – настоящие басмачи! Своих верблюдов они усадили на землю, и те степенно жевали жвачку.

А вон подъехали афганцы на горных лошадках, которых они привязали к специальным столбам в тени. У афганцев иной покрой тёплых стёганных халатов, нежели у узбеков, и носят они их и в холод, и в жару. На головах у горцев из сопредельной страны чалмы.

Одиссей иногда так заглядывался на эти картинки из местной жизни, что, обернувшись, не заставал рядом начальника, и должен был прикладывать все силы, чтобы догнать его в тесной толпе.

Продавцы были самыми невозмутимыми людьми на рынке. Они равнодушно смотрели на снующую мимо публику, перебирая чётки, и оживлялись лишь когда замечали стоящего покупателя. По лицам же многих посетителей рынка было заметно, как они возбуждены от зрелища красиво уложенных на прилавках лепёшек, овощей, домашней утвари, ковров, ярких цветных тканей, тюбетеек, посуды. А запахи! Будучи проголодавшимся, можно было изойти слюной от одних лишь ароматов еды. Её тут готовили у всех на глазах, как это принято на Востоке. Причём процесс кулинаротворчества походил на цирковое представление. Одиссей с живейшим интересом наблюдал за изготовлением лапши для лагмана, когда круглую колбасу из теста, держа на весу, на руках постепенно за счет собственного веса растягивали в многометровый шнур. Или за созданием плоского невообразимо тонкого листа из теста, из которого потом нарезали плоскую лапшу для бешбармака.

Вокруг было столько соблазнов! Разнообразная выпечка, стопки пресных лепешек, которые здесь использовали вместо хлеба. Но они могли быть изумительно вкусными, если есть их с арбузом и дыней или намазав абрикосовым вареньем. Двоим хорошо одетым русским продавцы наперебой предлагали пробовать свой товар в расчёте, что они захотят его купить. Генерал, а за ним и его молодой товарищ с удовольствием дегустировали на ходу вяленую дыню, сушеные яблоки, изюм, разные сорта халвы и шербета и ещё какие-то экзотические сласти.

Однако большинству посетителей рынка на это изобилие можно было только смотреть и облизываться. И никто не роптал на торгашей-мироедов, заламывающих цены. Это могло показаться странным, но здесь в Ташкенте советская власть не препятствовала частной торговле, как это произошло в большевистской России. Сказывалось то, что Туркестанская республика лишь формально входила в состав советского государства, а фактически являлась самостоятельной автономией со своими особыми законами. Правда, крупные частные предприятия всё же были национализированы, однако большинство мелких лавок и заведений полукустарного и кустарного типа были оставлены их хозяевам с обязательством платить государству налоги. И даже не смотря на продовольственный кризис и умирающих от голода бедняков, власти закупали зерно и другие продукты у землевладельцев и посредников по твёрдым ценам. Столь неожиданно терпимое отношение революционеров к мелкому частнику способствовало тому, что свободная торговля в Туркестане сохранилась, а те, кого в России объявили буржуями-мироедами и врагами народа, ощущали себя вполне комфортно. И охотно доставляли товар в города.

Между тем, кажется, они пришли. Генерал быстро сунул провожатому деньги и тот мгновенно растворился в толпе. Они подошли к одной из лавок. У её дверей сидел старик, одетый в белый чесучовый халат. Его большой живот был обвязан цветными бухарскими шелковыми платками. На жирном лице почти небыло растительности. Узкопосаженные монгольские глаза смотрели лениво из-под седых бровей. В руках толстый купец перебирал длинные черного дерева четки. Перед входом в магазинчик находился прилавок. Он был завален всяческим товаром, начиная с пуговиц и ситца и заканчивая керосиновыми лампами и чугунными утюгами разных размеров и форм.

– У вас остались те деньги, что я выдал вам два дня назад? – зашептал на ухо Одиссею генерал.

– Да. Я потратил совсем немного.

– Тогда купите у него что-нибудь, да выберите вещицу подороже.

– Почему именно у него?!

– Мы должны купить товар у старого Рахматуллы-бая и «поесть» с ним чаю. Но чтобы нас пригласили в лавку, надо показать себя стоящими клиентами.

– Салам алекум – поздоровался генерал, слегка кланяясь. Луков тоже кивнул.