Первым местом, где должна была причалить «Санта-Марта», был новый порт Ливорно во владениях Медичи, неподалеку от Флоренции. Поэтому удача отряда целиком зависела от скорости ветра. Если он будет слишком сильным или, наоборот, ослабеет, то судну придется сбавить ход, и конники доскачут первыми. Если операция пройдет успешно, Франческетто будет назначен правителем Рима. Так ему обещал отец. Сын понтифика не мог позволить себе упустить такую возможность, да и шанс отыграться за бегство содомита Бенивьени, приятеля графа.

Первая смена лошадей планировалась в Чивитавеккья. «Санта-Марта» неспешно плыла под легким булинем, выйдя в открытое море возле Ладисполи и пытаясь поймать в паруса более крепкий ветер. Изо всех сил пришпоривая коней, отряд под папскими штандартами доскакал до почтовой станции Капальбио, что во владениях Джована Баттисты Орсини. Род Орсини отчаянно сопротивлялся избранию Иннокентия VIII, а потому начальник станции, располагавший достаточно сильным штатом, отказал Франческетто в свежих лошадях, и тот вынужден был задержаться, чтобы дать отдых себе, людям и коням.

На третий день «Санта-Марта» поймала прекрасный юго-западный ветер, который до самого заката дул в корму. К вечеру море вздулось и забурлило от потоков воды, неожиданно полившихся с неба. Моряки спустили паруса и на веслах добрались до острова Джаннурти. Августовское небо рассекали сполохи света. Молнии вонзались в воду с такой частотой, что издали казались решеткой из золотых прутьев, которую то открывал, то закрывал взбесившийся морской бог. Чья-то маленькая галера, как привязанная шедшая за «Мартой», разбилась о скалы, торчавшие с восточной стороны острова.

— Наверное, пираты какие-нибудь, — презрительно заявил капитан.

Франческетто удалось поменять лошадей только в Орбетелло, и то за совершенно грабительскую цену. «Санта-Марта» обогнула остров Джильо. Сразу за Кастильоне погоня заблудилась и завязла в болотах. Пришлось, теряя драгоценное время и загоняя лошадей, пробиваться к берегу. С одной из дюн Франческетто разглядел на горизонте корабль под квадратным парусом. Когда «Санта-Марта» с папским штандартом на мачте прошла вдоль берега между Эльбой и Пьомбино, что во владениях Аппиани, ее встретили троекратным салютом из бомбарды. У Якова IV, владетеля этих мест, враги были повсюду, но только не в Риме. Судно прошло мыс, поймало ровный, сильный ветер, и моряки убрали весла. Нос корабля рассекал небольшие волны, словно его вела чья-то рука. Морской бог явно благоволил к путешественникам и послал в знак своего расположения целую процессию дельфинов. Они плыли чуть впереди, красиво, элегантно выпрыгивая из воды и ныряя обратно. Леонора улыбалась этому зрелищу, поминутно оборачиваясь то к Джованни, то к Ферруччо. Она была рада видеть их спокойные и ясные лица.

Всадники вернулись на холм, огибая территорию Аппиани, и снова спустились к берегу, но сразу за Сан-Винченцо попали в засаду. За деревьями притаились меткие стрелки, и двое из людей сразу были ранены выстрелами из арбалета. Франческетто велел всем спешиться, и отряд, готовый отразить атаку, расположился кружком. Если выбирать между разбойниками и людьми Герардески,[68]то будущий правитель Рима предпочел бы вторых, потому что с ними всегда можно было договориться, пустив в ход флорины, которыми они хорошо запаслись. Вечером банда, плохо вооруженная, но имеющая большой численный перевес, предприняла несколько атак. Однако длинные мечи и военная дисциплина взяли верх над вилами и дубинами. Когда бой окончился, Франческетто насчитал более двадцати бездыханных тел противника и четыре — своих бойцов. Раненых, в том числе и предводителя, которому досталось топором так, что он не мог двигаться, насадили на мечи, чтоб неповадно было. На рассвете победители двинулись в путь, а «Санта-Марта» тем временем уже причаливала кормой к пристани в Ливорно.

Ливорно

Суббота, 11 августа 1487 г.

Лавируя между снующими вокруг мелкими суденышками и рыбачьими лодками, «Санта-Марта» пришвартовалась под большой башней, на которой красовался мадзокко, сидящий флорентийский лев, символ того, что этим маленьким, но оживленным портом владеют Медичи. Пока Ферруччо расплачивался с капитаном, Леонора и Джованни сошли на берег и оказались внутри разношерстной толпы, кричащей на всех языках. Мавры с лицами и руками, словно выточенными из эбенового дерева, евреи в черных лапсердаках, с длинными курчавыми волосами, солдаты, одетые как попало, с золотыми серьгами в ушах, рыбаки, проститутки, торговцы тканями и украшениями, а также великое множество менял, тут же, на улице, производящих свои операции. Джованни остановился, наблюдая, как за флорентийские флорины и барили, самую ходовую монету, покупались генуэзские доппье, венецианские дукаты, неаполитанские карлини, французские пистоли и драгоценные аравийские золотые тари. Мена производилась очень быстро. Все расчеты делались только в уме, и главным условием сделки считалось взаимное доверие.

Ферруччо подошел к нему, оглядываясь по сторонам.

— Медичи могут быть довольны. Порт не только день ото дня разрастается, но и скоро затмит славу пизанского.

— Это будет прекрасной темой для беседы, когда ты снова появишься при дворе Лоренцо и испросишь благословения на брак.

— Идти к Медичи?

Леонора нахмурилась и взглянула на Джованни.

— Я не хочу быть представленной ко двору!

— Боюсь, что этот маленький счет придется оплатить, — мягко сказал граф. — Ты войдешь об руку с Ферруччо, слегка поклонишься, и в следующий миг очарованный Лоренцо будет у твоих ног.

— Вот об этом я не подумал, — отозвался Ферруччо. — Не хватало еще биться с ним на дуэли!

— Вы, мужчины, все ужасно безмозглые. Помолюсь Великой Матери, чтобы дала вам чуть-чуть разума.

Они направились к крепости, над которой возвышалась старинная главная башня, а за ними на повозке везли багаж. Возле башни располагалась почтовая станция, где их пути расходились. В галерее толпился народ. Ферруччо выбрал для Джованни двух оруженосцев, молодых братьев из Болоньи, которые понравились ему открытым, честным взглядом. Они будут сопровождать Джованни в долгом пути.

— Ты окончательно решил?

— Да, Ферруччо. Ты же знаешь, это моя последняя возможность. Я кое-что знаю о Парижском университете. Тамошние студенты, конечно, не так мудры, как дель Медиго или Абдулла, но их сотни. Разум этих юношей открыт всему новому. Может быть, среди них я найду тех, кто мне поверит и выслушает меня. А когда настанет время, я снова увижу друзей, которые мне дороже всех на свете. Я приеду к вашей свадьбе.

— Джованни!

Леонора обняла его, как брата, и не смогла сдержать слез.

— Милая, прошу тебя, — тихо сказал Ферруччо и осторожно положил ей руку на плечо. — Джованни лучше не привлекать к себе внимания.