Казалось, мир вокруг Квина на миг исчез. Легковые автомобили, грузовики, люди. Он ничего вокруг не слышал. Никого и ничего не видел.

— «Существуют люди… которые мыслят… старыми категориями… — продолжал читать Моул. — Их вражда, переходящая от поколения к поколению… по всей очевидности, не закончится никогда… в особенности если объекты их гнева… живут с ними… на той же земле… пьют ту же воду… дышат тем же воздухом… Я бы сказал… что, судя по этому вирусу… уровень ненависти… чрезвычайно возрос».

— Так ты знаешь, что это за вирус?

— Поначалу было трудно… определить… из-за деформации… но документы Янсена подсказали нам… что… следует искать… назовем его… супервирус, тяжело поддающийся лечению… и, учитывая предыдущие… заражения… способный легко распространяться.

— Что это?

— Полиомиелит, — сказал Моул. — Убивает… или делает калеками. И то и другое… как говорится… в одном флаконе.

Квин сильно прижал трубку к уху. Он больше не хотел ни дышать, ни говорить, ни даже думать. Он хотел забыться, отключиться, убежать далеко-далеко. Но такой возможности у него не было. Ему нужно было найти Гарретта.

Нет, не только Гарретта.

— Кто избран мишенью? — спросил Квин.

— Мусульмане.

— Арабы, — неуверенно произнес Квин.

— Нет… ты неправильно понял… боснийцы… вернее, боснийские мусульмане.

«Будь-проклят-чертов-сукин-сын!»

— Борко — серб, — сказал Квин.

— Да… экстремист остается… экстремистом.

У Квина перехватило дыхание. Кажется, он что-то слышал прошлым вечером в новостях, когда доктор Гарбер обследовал Нейта в квартире Софи. Это было сообщение о каком-то съезде, встрече или что-то в этом роде. Что, черт возьми, это было?

— Это вовсе не конференция МОПМ, — произнес он. — А конференция Евросоюза по проблемам балканских стран. Она начнется…

— Завтра, — подсказал Моул.

Мир, который минуту назад выпал из восприятия Квина, вновь обрушился на него с полной силой. У него вдруг возникло такое ощущение, какое бывает во время слежки, когда знаешь, что в любую секунду тебя могут убить.

— Это… гораздо хуже… чем ты думаешь.

— Что ты имеешь в виду?

— Посмотри… видеозапись.

От мысли о том, что для уничтожения определенной части населения был специально создан вирус, Квина затошнило. Это был экстремизм в самой грубой форме. Если этот замысел претворится в жизнь, результат мог бы сравниться с геноцидом Адольфа Гитлера, учиненным над евреями во время Второй мировой войны.

Выбор болезни был тоже ошеломляющим. Полиомиелит. Умрут миллионы. А те, кто не погибнет сразу, станут калеками и будут влачить жалкое, мучительное существование. Отвратительно, ужасно, жестоко, аморально. Квин просто не мог подобрать слов.

Известия Моула прояснили для него одно обстоятельство. Кампобелло. Таггерт, он же Янсен, пытался донести свое сообщение даже после собственной смерти. Оно содержалось в его водительских правах. Не Кампобелло в штате Невада. А остров Кампобелло, расположенный неподалеку от берегов штата Мэн, на котором находились летние апартаменты президента Франклина Рузвельта, больного полиомиелитом.

Квин воспользовался компьютером в холле магазина на Карл-Маркс-штрассе.

Первым делом он набрал пароль, который узнал от Моула, чтобы загрузить видеофайл с флэш-карты, и с трудом поборол искушение открыть его: слишком много вокруг было людей.

Поэтому Квин открыл новое окно. У него были некоторые подозрения, и ему необходимо было их проверить.

Спустя несколько секунд ему удалось войти на сайт компании «Гроб промоушн». Одна из команд в левой стороне экрана вывела его на страничку ближайших событий, которые обслуживала эта компания. Большую часть списка составляли названия немецких организаций, собиравшихся на конференции и встречи. Среди прочих интерес для него представляли только две: «Международная организация профессиональных медиков». И в особенности та, которая значилась несколькими пунктами ниже: «Конференция Европейского Союза по проблемам балканских стран».

Квин щелкнул по ней мышкой.

Перед ним открылась страница со списком стран, которые приняли приглашение на конференцию, а также лиц, которые они делегировали в качестве своих представителей. «Гроб промоушн» брала на себя организацию нескольких мероприятий, включая банкет в честь открытия конференции в отеле Святого Мартина, назначенный на следующий день. Следовательно, у Борко оставалось всего несколько часов, чтобы доставить смертоносный товар.

На конференцию были приглашены представители всех европейских государств, в том числе России, Украины и Швейцарии. Но звездами этого шоу были Хорватия, Словения, Македония, Сербия, Черногория, а также республика Босния и Герцеговина. Каждая нация направляла по нескольку десятков участников. Судя по списку, многие из них были влиятельными людьми в обществе. Государственные служащие были представлены чиновниками среднего звена, то есть являлись, очевидно, теми людьми, которые выполняли реальную работу. Квин обнаружил, что самая крупная по численности делегация была из республики Босния и Герцеговина.

Он откинулся на спинку стула, чтобы лучше осмыслить полученную информацию. А спустя несколько минут закрыл сайт и отправил прощальное послание Моулу.

Первое, что он сделал, покинув магазин, — это позвонил Питеру.

— Христа ради, Квин, скажи, что происходит?

— Ты уже вычислил, кто из твоих агентов ведет двойную игру? — спросил Квин.

— Я же говорил тебе. У меня таких людей нет.

После того что Квин узнал в Брюсселе, у него уже были на этот счет подозрения, но он хотел услышать правду из уст Питера.

— Тогда кто передал Борко ту информацию, которая ему была необходима, чтобы вас уничтожить?

Наступило молчание. Затем Питер сказал:

— Я слышал, у тебя был разговор с Берроузом. Значит, ты уже в курсе того, что Джилл работала на нас.

— Да, — подтвердил Квин. — Почему ты мне сразу об этом не сказал?

— У меня есть клиенты. Я не имею права подрывать их доверие.

— Однако тебе это не помешало, чтобы подставить Берроуза.

— Я всего лишь дал тебе имя человека, с которым рекомендовал потолковать. И только.

Квин покачал головой. Судя по всему, Питер просто пытался сохранить лицо. Даже в состоянии полного отчаяния он не желал компрометировать себя ложью. Но не из-за каких-то моральных соображений, а исключительно ради того, чтобы не нанести вред своей будущей работе.

— А что скажешь насчет Джилл?

— Это не было ее одноразовым поручением. Она начала работать на меня шесть месяцев назад. И не в качестве внештатного сотрудника. Мы с ней разрабатывали весь план действий. Я прикрепил ее к Таггерту, потому что доверял ей. Мне требовалось, чтобы эта работа была сделана хорошо…