Рождение этого ребенка, подтвердившее способность императора к зачатию детей, не помешало Наполеону договориться о полезной для страны женитьбе на Марии-Луизе. Этот брак и политические замыслы, толкавшие его все дальше по тропе войны, вынудили императора разлучиться с прекрасной полячкой. Но Мария не перестала его любить. После первого отречения императора поведение пани Валевской было намного благороднее, чем поведение обеих императриц: она приехала на остров Эльбу с маленьким сыном, и это было последним свидетельством верности Наполеону со стороны его «польской жены». Вскоре после этого, в 1817 году, она умерла в возрасте тридцати одного года. Но, хотя ее жизнь была очень короткой, память о ней дошла до нас как символ нежности и чистоты.

А вот к мисс Гэрриет Ховард понятие чистоты совершенно неприменимо. Та, кто мечтала быть не просто «королевой сердца» Наполеона III, но и вознестись еще выше, имела довольно красочный «послужной список». В пятнадцать лет эта внучка трактирщика была очаровательным созданием, которое уже сумело найти «потребителя» в лице некоего барышника. Но потом быстро с ним рассталась и стала вести довольно бурную жизнь. Эта «бурность», если верить злым языкам, довела ее до проституции. К счастью для нее, соблазнительность позволила ей взять у жизни головокружительный реванш, благодаря одному майору королевской гвардии, человеку богатому несметно. Майор, вероятно, крепко сидел у нее на крючке, поскольку он осыпал молодую женщину золотом. В 1846 году, когда ей было двадцать три года, она познакомилась с принцем Луи Наполеоном Бонапартом. Тот жил в ссылке после побега из форта Ам, куда его посадили после провала попытки государственного переворота. Он тотчас же очаровался красотой мисс Говард… и ее миллионами! Красавица-англичанка претендовала на звание белой вороны: она была единственной королевской любовницей, которая вместо того, чтобы вытягивать из любовника деньги, обильно снабжала ими своего партнера.

Да, это было неслыханно – а все потому, что она безумно влюбилась в изгнанника, в каковом статусе пребывал в то время будущий император. Влюбилась так сильно, что порвала со своим содержателем, который, как порядочный человек, согласился уйти в сторону… оставив ей свои миллионы. Этой манной небесной Луи Наполеон хорошо попользовался, начав с того, что переехал к любовнице и стал жить большей частью на ее деньги.

Но вот для Луи Наполеона Бонапарта стало вырисовываться будущее на родине: вернувшись во Францию после революции 1848 года, он был избран депутатом, а затем стал президентом республики. Несмотря на то что он старался скрыться за скромной внешностью, его честолюбие стало подводить его к реставрации империи. Любовница разделяла его мечты. Неужели она также видела себя на троне? Вполне возможно. Она считала, что имеет на это право: именно ее деньгами была оплачена предвыборная кампания любовника. И она начала мало-помалу выходить из тени, в которой держалась до той поры. Она поселилась в особняке рядом с Елисейским дворцом, и принцу-президенту достаточно было просто перейти улицу, чтобы прийти к своей нимфе. Что он и делал каждую ночь. Кстати, стараясь упрочить свои позиции, она появлялась на всех праздниках, на всех парадах с участием президента и всегда была в первых рядах, разъезжая в карете, украшенной его вензелем. Кроме того, она часто сопровождала любовника в его пропагандистских «турне», что вызывало недовольство здравомыслящей части общества, видевшей в этом возрождение института королевских любовниц времен Людовика XIV и Людовика XV. Министру Одилону Барро, который осмелился упрекнуть президента в том, что во время одной из таких поездок фаворитку поселили к одному из высокопоставленных государственных служащих, Луи Наполеон резко ответил: «Очень сожалею, что особа, настолько преданная и с таким возвышенным характером, попала случайно в дом, где под маской религиозности скрывается лишь хвастовство чопорной добродетели, лишенной христианского милосердия».

Это уважение к Гэрриет объяснялось довольно просто: она продолжала обильно подпитывать деньгами кампанию принца-президента по восстановлению империи. В общем и целом, она пожертвовала на его дело более пяти миллионов, и эти миллионы были заработаны известно каким образом… Но в политике, как все знают, деньги не пахнут. Поспешим добавить, что, дорвавшись – это слово очень уместно – до трона, Наполеон III вернул долг своей благодетельнице и прибавил к этому титул графини и замок в подарок.

А пока, с течением времени, звезда Наполеона становилась все ярче, а с ней росли надежды англичанки. В день государственного переворота, 2 декабря 1851 года, претендент произвел новое заимствование из ее кошелька на сумму двести тысяч франков. Само собой разумеется, она была посвящена в тайну заговора и подталкивала любовника перейти Рубикон. Она несомненно рассчитывала на то, что, когда Наполеон получит корону, он проявит к ней признательность и сделает ее своей «королевой сердца», если не императрицей. Но если он сам и не помышлял об этом браке, который мог показаться, по крайней мере, странным, то о такой перспективе со страхом задумывались люди из его окружения, такие как, например, его адъютант генерал Флери. Для иных же эта мысль была очень приятна, в том числе для посла Англии лорда Норманди, который был бы рад увидеть на французском троне свою соотечественницу.

Успех государственного переворота и последовавшее спустя несколько месяцев за ним восстановление империи так вскружили голову мисс Ховард, что даже заставили ее потерять. Однажды вечером в Тюильри во время официального приема она повела себя как императрица, которой не хватало лишь короны. Но на сей раз это было уже слишком. В своих «Воспоминаниях» генерал Флери рассказывает нам об этом происшествии и о его последствиях:

«Начиная с этого вечера мисс Ховард показала нам свое настоящее лицо: лицо куртизанки, честолюбивые планы которой надо было сорвать любой ценой. О скандальном впечатлении, произведенном появлением любовницы, отважно сообщил префект полиции»[134].

Флери взялся за деликатную миссию по «прекращению» связи с англичанкой. Это прошло не без слез и скрежета зубов. Дамочка стояла на своем и грозила устроить скандал. Но ее время уже прошло: непостоянный Наполеон уже обратил свой взор к другой женщине. Его кузина принцесса Матильда представила ему юную графиню Евгению де Монтихо для того, чтобы надежнее удалить от него англичанку. И очень в этом преуспела, поскольку Евгения не согласилась играть роль простой фаворитки, которую ей навязывали, и императору пришлось пойти под венец, как этого потребовала от него молодая испанка.

Эта женитьба ничуть не умерила донжуанский пыл императора: «Я хранил верность императрице целых шесть месяцев, а затем вернулся к моим маленьким забавам!» – признался он впоследствии.

Этих «маленьких забав» за время правления у Луи Наполеона было великое множество, но ни одна из «забавниц» не смогла претендовать на звание «королевы сердца».

Однако именно на эти почести и рассчитывала красавица-графиня Виржиния де Кастильоне, когда по политическим соображениям ей пришлось оказаться на пути императора. Впрочем, у нее было много конкуренток. Орас де Вьель-Кастель сообщил нам о признании, которое Наполеон III сделал своей кузине принцессе Матильде во время пребывания в Компьене: