Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что…
Огненный поцелуй уничтожает эту мысль. Его руки начинают срывать мою футболку. Мой бюстгальтер снят. Он жадно сосет мою шею, соски и дрожащий живот, пока стягивает мои шорты и трусики вниз по ногам, пока я не оказываюсь полностью голой. Прежде чем я успеваю сосчитать до пяти, он избавляется от своей собственной футболки и раскалывает презерватив по своему твёрдому члену. Его собственные шорты лужицей лежат под ногами вместе с трусами, а затем он нависает надо мной, великолепно обнаженный. Я провожу руками по всему его телу, наслаждаясь ощущением, как его мышцы напрягаются и перекатываются, когда я провожу по ним.
Боже, он великолепен.
— В первый раз мы кончим вместе, — страстно говорит он мне, пока его член проникает между моими влажными складками и начинает толкаться внутрь.
Это происходит. Это действительно происходит.
— Вот дерьмо, Киллиан. — Мои глаза закатываются, пока он толкается глубже. Я хочу плакать от того, как фантастично он чувствуется, растягивая мои тугие стеночки, Но не делаю этого. Наши взгляды остаются прикованными друг к другу, ни один из нас не может оторваться.
— Черт возьми, ты чувствуешься хорошо. Так хорошо, Маверик. Такая мокрая, такая тесная. Такая… бл*. — Голос Киллиана напряжен, противоречит его движениям. Он медлителен и размерен, поджигает каждое нервное окончание, когда входит и выходит в разочаровывающем темпе. Могу сказать, что он сдерживается. Вижу это потому, как его тело дрожит от напряжения.
— Трахни меня. Жестко. — Я хочу, чтобы он отпустил. Взял меня. Обладал мной.
Его темный взгляд расширяется на секунду, прежде чем он снова входит в меня, его бедра грубо бьются о мои, заставляя меня задыхаться и хотеть большего. Но вместо того, чтобы двигаться, он держится неподвижно.
— Я не буду трахать тебя, Маверик.
— Но…
Обхватив мои щеки, он закрывает мне рот большим пальцем. Его сладкие слова заставляют меня плакать.
— Я буду медленно заниматься с тобой любовью, Мелкая. Я слишком долго ждал, чтобы просто трахнуть тебя, как будто это бессмысленный акт. Это значит для меня больше, чем ты можешь себе представить. Я буду поклоняться твоему телу, любить твое сердце, владеть твоей душой и заботиться о том, чтобы ты запомнила эту ночь на всю оставшуюся жизнь.
— Я люблю тебя, Киллиан, — вырывается наружу вместе с небольшим всхлипом. Я никогда не чувствовала себя такой любимой, как сейчас. Или такой счастливой.
Он прижимается своими губами к моим, целуя так же медленно, как занимается со мной любовью.
— Я люблю тебя, Маверик. Всегда любил.
***
— Ты в порядке? — спрашивает он, забираясь в мою машину. Дверь закрывается с громким щелчком, и в этот момент я чувствую, как его присутствие заполняет все пространство моей маленькой машины. Мой желудок переворачивается пару раз. Я начинаю дышать немного тяжелее.
— Ага, — отвечаю я, теперь явно задыхаясь.
Он смотрит, пытаясь понять, почему я позвала его. Почему попросила прийти. Почему мы именно здесь, из всех мест.
Что ты делаешь, Маверик?
— Мне нужно немного воздуха.
Я выпрыгиваю из машины, не удосужившись посмотреть, следует ли он за мной. Обхожу перед своей машиной и прислоняюсь к капоту. На ощупь он еще теплый. Ему не потребовалось много времени, чтобы добраться сюда. Я слушаю, как сверчки стучат лапками вместе с плавным течением реки неподалеку.
Киллиан подходит ко мне, стараясь оставить достаточно места. Возможно, расстояние даже в штат недостаточно.
— Как новая работа?
— Не знаю. Он дает мне пространство. — Мы переписывались несколько раз, но, кроме одного короткого разговора, который у нас был несколько дней назад, который, возможно, побудил меня прийти сюда сегодня вечером, я не разговаривала с Кэлом с момента его отъезда. Я провела субботний вечер у Мэри-Лу и ждала воскресенья, чтобы вернуться домой, пока не узнала, что Кэл уехал из города. Я также не видела Киллиана и не разговаривала с ним с той ночи.
— Что я здесь делаю, Маверик?
Я не знаю. Я, черт возьми, не знаю.
— Не знала, кому еще позвонить.
Его выдох тяжелый, когда он тянется к моей руке. Его пальцы переплетаются с моими. Они теплые. Обнадеживающие. Я не должна позволять ему прикасаться ко мне. Я должна быть с Кэлом прямо сейчас. В Сент-Поле выяснять отношения между нами. Должна быть где угодно, только не здесь. В темноте Харбор-парка, наедине с мужчиной, о котором я до сих пор слишком сильно забочусь, в том самом месте, где завершились наши отношения.
Глупость во всей красе, прямо здесь.
— Мэри-Лу занята?
— Да, — тихо отвечаю я.
Она трахает своего мужа в стиле пятидесяти оттенков серого, пытаясь заставить маленьких пловцов зацепиться за ее неуловимые яйцеклетки. Она, вероятно, вверх ногами прямо сейчас, пока мы говорим.
Его вопрос ожидаем и пропитан тревогой.
— Как мне уладить отношения между нами, Мелкая?
Хм. Если бы я знала.
Отсюда открывается прекрасный вид на Висячий мост, один из старейших висячих мостов в Айове. Я провела много времени в этом парке. На том мосту. Большинство моих друзей отказывались переходить его, когда были маленькими, потому что их пугало раскачивание. Чем больше людей на мосту, тем сильнее раскачивание. Но не меня. Я жаждала свободы, которую чувствовала, когда раскачивалась из стороны в сторону, даже если это было незаметно. Теперь, когда я взрослая и пересекаю этот мост, он уже не так привлекателен, как в детстве. Он кажется маленьким, а не внушительным, хотя потенциально на нем можно покончить с жизнью.
— Ты помнишь, как мы с Кэлом прыгнули со скалы самоубийц? — скала самоубийц находится прямо на другой стороне Висячего моста. Это единственный способ добраться до высоких утесов, возвышающихся над рекой Кег футов на сорок.
Киллиан тихо усмехается.
— Да, я помню.
Он был в ярости. Угрожал перекинуть меня через колено и отшлепать по заднице докрасна, если я прыгну. Он и не подозревал, что это только разожгло мой огонь. Мне тогда было всего тринадцать. Кэлу — шестнадцать. Киллиану — восемнадцать. Это была одна из последних вещей, которые я сделала с Киллианом перед его отъездом в колледж в августе того же года.
— Ты был так зол.
Он молчит довольно долго, проходит много ударов сердца. Киллиан выпускает мою руку и скрещивает свои вместе.
— Мне до сих пор снятся кошмары о том, как ты тонешь, Маверик. Как ты втягиваешь воздух в свои наполненные водой легкие. Этот ужасный оттенок синего на твоих губах. Как деревенеют твои конечности. Господи, будь моя воля, ты никогда больше