Кроме Ленина выступали Радомысльский-Зиновьев, Розенфельд-Каменев и Коллонтай; вносились большевистские резолюции, как, например, о необходимости признания «единственным выходом – переход всей государственной власти в руки всероссийского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов». Но ни выступления, ни проекты резолюций успеха в смысле влияния на съезд не имели. Проходили компромиссные, соглашательские резолюции эсеров и меньшевиков, правда, часто окрашенные ярким циммервальдизмом. Съезд одобрил путь, по которому шли Совет и Исполнительный комитет до последнего времени, поддержал, правда формально, коалиционное правительство[142], воспринял готовящееся на фронте наступление.

Видя бесплодность своих усилий сбить большинство съезда на более левую тактику, большевистские лидеры решили воздействовать на съезд извне. Они развили широкую агитацию среди рабочих и солдат за вооруженную демонстрацию 10 июня, которая должна будет толкнуть съезд на решение взять власть у буржуазного правительства.

Но, как уже было сказано, настроение съезда было за поддержку правительства. Большинство считало, что выступление большевиков грозит самой революции и ее завоеваниям, и поэтому воспротивилось ей. Съезд вынес постановление о воспрещении каких-либо уличных манифестаций, и большевистский Центральный комитет РСДРП официально отменил свою демонстрацию, поместив в «Правде» 11 июня пространную статью «О демонстрации».

Однако несколькими днями позже большевики смогли продемонстрировать свои силы на улицах столицы, использовав назначенную съездом на 18 июня мирную демонстрацию, которая была задумана съездом с целью возбуждения патриотического настроения, столь нужного ввиду предстоящего наступления «одемократизированной», революционной армии.

Как только в газетах было объявлено о назначении демонстрации, большевистский центр отдал распоряжение об агитации за участие в ней и выбросил по фабрикам, заводам и казармам массу прокламаций с девизами будущей демонстрации:

«Долой контрреволюцию!

Долой царскую Думу!

Долой Государственный совет!

Долой десять министров-капиталистов!

Долой „союзных“ империалистов, стоящих за спиной организующейся контрреволюции!

Долой капиталистов, организующих итальянские забастовки и скрытые локауты!

Вся власть Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов!

Да здравствует контроль рабочих над производством и распределением продуктов!

Долой недемократические пункты в „Декларации прав солдата“!

Против реформирования революционных полков!

Против разоружения революционных рабочих!

Да здравствует вооружение всего народа и рабочих прежде всего!

Ни сепаратного мира с Вильгельмом, ни тайных договоров с английскими и французскими капиталистами!

Немедленное опубликование Советом действительно справедливых условий мира!

Против политики наступления!

Хлеба! Мира! Свободы!»

Девизы эти систематически печатались в предшествовавшие демонстрации дни на первой полосе «Правды», в номере же от 17 июня они появились как заключение к помещенной там партийной прокламации «Ко всем трудящимся, ко всем рабочим и солдатам Петрограда», которая была подписана Центральным и Петербургским комитетами РСДРП и пятью большевистскими организациями[143].

Казалось бы, девизы – «Против политики наступления!» и «Дайте мир!» – мало соответствовали целям задуманной Советом и правительством демонстрации, но им не препятствовали.

С утра 18 июня колонны большевиков-рабочих двинулись к центру города. Участвовали войска. Почти в полном составе 2-я гвардейская дивизия, запасные пехотные полки, 1-й пулеметный полк… Впервые население видело внушительные отряды формируемой большевиками Красной гвардии. Всюду красные флаги и знамена с большевистскими девизами. Чаще других пестрят: «Вся власть Советам!», «Долой Временное правительство!», «Царя в крепость!».

Небольшевистской публики почти не было. Только несколько плакатов имели надписи, благоприятные правительству. Вся разрешенная им мирная демонстрация превратилась в большой смотр большевиков, готовивших выступление против него же.

«Эта демонстрация, – говорил Троцкий, – показала не только нашим врагам, но и нам самим, что мы в Петрограде гораздо сильнее, чем предполагали»[144].

Вопросы о демонстрациях, о наступлении, самый день 18 июня – все это очень перебивало заседания съезда, отвлекало его уличными событиями, замедляло его работу.

20 июня съезд утвердил свой Центральный исполнительный комитет, куда вошли 35 большевиков во главе с Лениным, Зиновьевым и Каменевым. В комитет вошли также Троцкий и Луначарский, которые в то время еще не присоединились официально к ленинцам.

27 июня съезд закончил свои занятия. Руководители большевиков могли с глубоким удовлетворением отметить, что для них дни съезда не прошли без пользы. Большевики много содействовали полевению Совета. Под их влиянием съезд принял несколько циммервальдских резолюций. Их выступления на съезде укрепили за ними репутацию настоящих борцов за демократию среди солдат и рабочих. Популярность Ленина возросла… На само его присутствие на съезде в рабочих кругах многие смотрели так, как будто он находился там для того, чтобы разоблачать буржуазное правительство и «кадетствующий», «жидовствующий» съезд.

Съезд принес большевикам громадную пользу тем, что нанес сильный удар общему врагу – правительству. Он окончательно подмял Временное правительство и дискредитировал его перед массами. Съезд явно показал, сколь близки и родственны Советы по своим идеалам большевизму и сколь сильно они желают замены буржуазного правительства своим – демократическим, пролетарским. И если главный Совет со своим Исполнительным комитетом не решается еще на захват власти, то единственной причиной тому является некоторая медлительность в проведении своих желаний в жизнь и отсутствие смелости на последний шаг.

И большевики стали работать еще энергичнее и решительнее в целях завоевания Совета, направляя в него все больше переходящих на его сторону рабочих и солдат.

XVII

Июньское наступление русской армии в 1917 году. – Подготовка июльского выступления. – Восстание 3 и 4 июля. – Стрельба Ребиндера. – Опубликование документов министра Переверзева. – Окончание восстания. – Аресты большевиков. – Возбуждение следствия. – Сообщение прокурора Петербургской судебной палаты. – Работа после июльского восстания. – Корниловское выступление и его последствия. – Спасение революции. – Освобождение Бронштейна. – Демократическое совещание. – Мнение Ульянова-Ленина о моменте. – Совет Демократического совещания и предпарламент. – Уход большевиков из Временного совета Российской республики (предпарламента). – Лозунг «прямой и открытой борьбы»

18 июня русская армия начала наступление на Юго-Западном фронте и в первый же день одержала крупную победу. Военный министр Керенский сообщал Временному правительству:

«Сегодня великое торжество революции. 18 июня русская революционная армия с огромным воодушевлением перешла в наступление и доказала России и всему миру свою беззаветную преданность революции и любовь к свободе и родине…

Русские воины утверждают новую, основанную на чувстве гражданского долга дисциплину… Сегодняшний день положил предел злостным клеветническим нападкам на организацию русской армии, построенную на демократических началах»[145]…

В последующие дни, до первых чисел августа, наступление продолжалось успешно. Победа следовала за победой. Был занят Галич, взят Калуш.

Общество и правительство ликовали. Немцы встревожились. Встревожены были и большевики, боявшиеся победоносного наступления как усиления контрреволюции, о чем недавно они заявляли съезду Советов. Надо было поддержать революцию. И в то время как русские войска других фронтов готовились к продолжению наступления, большевики перешли в наступление