– Будет исполнено, сержант.

– Въезжайте в город и закройте за собой ворота. А мы отправляемся на поиски этих альмирских воровок, из-за которых столько неприятностей.

Трое стражников подошли к телеге. Городские ворота распахнулись. Спустя две минуты телега катила по одной из улиц города. Джолан не верил своим глазам.

Но самое трудное ждало впереди.

Баларские солдаты сидели в телеге, едва не касаясь сапогами Камберленда и Стэна. Двое навели арбалеты на Джолана и Оромира, а третий сжимал обнаженный меч. Все молчали.

Пока телега ехала по улицам, Джолан украдкой поглядывал по сторонам и, как только заметил переулок потемнее, направил вола туда.

– Ты что делаешь? – спросил один из солдат.

– Тут можно срезать, быстрее доедем, – ответил Джолан.

Солдат ткнул его арбалетом. Джолан вздрогнул – арбалетный болт больно упирался в спину даже через пластины доспеха.

– Поворачивай назад, мудило! Езжай по главной улице и…

Камберленд вскочил, оттолкнул арбалет влево и всадил кинжал под подбородок баларина. Клинок пронзил мозг, пальцы солдата дернулись, и арбалетный болт ударил в кирпичную стену дома.

– Эй! – завопил второй баларин с арбалетом.

Стэн с размаху пнул арбалет, и болт вылетел в небо, а не в лицо Оромиру. Виллем тут же прыгнул на арбалетчика, стащил его с телеги и, зажав бедняге рот, перерезал ему горло.

Третий баларин соскочил с телеги и бросился наутек по переулку, но Сосоне стремительно откинула брезент и метнулась следом, раскручивая над головой пращу. Свинцовая пулька расколола шлем, и мозги брызнули на булыжники мостовой.

– Чисто сработано, – сказал Виллем, опираясь на телегу окровавленной до локтя рукой.

Джолан промолчал, удивляясь про себя, как можно назвать чистым кровавое убийство.

– Стэн, Виллем, спрячьте трупы под брезент, – сказала Сосоне, подходя к убитому баларину. – Камберленд, помоги мне втащить его на телегу.

– Чего это она раскомандовалась? – проворчал Виллем.

– Заткнись! – оборвал его Стэн, волоча второго убитого за обе руки. – Лучше бы мне помог.

Наконец они спрятали трупы и осторожно выглянули из переулка. На городских улицах там и сям мелькал свет – факелы баларских патрульных.

– И что теперь? – спросил Камберленд.

– Надо поторапливаться, пока балары не поняли, что к чему, – ответила Сосоне и улыбнулась Джолану. – Значит, ты ведешь в крепость пленниц – папирийских вдов.

Джолан сглотнул.

– Оно же дважды не сработает.

– Все будет хорошо, вот увидишь. Оставляй телегу здесь, и пойдем в крепость.

ВИРА

Альмира, на борту неболёта «Синий воробей»

– Привет, Линкон.

Король Альмиры сощурил глаза, вглядываясь в сумрак трюма. Руки Линкона были связаны за спиной; кровь заливала щеки, расцарапанные оконным стеклом, и стекала с разбитой губы.

– Кто вы такие? – спросил он. – Что вы со мной сделали?

– Да будет тебе, Линкон! Мы не так давно с тобой виделись. Неужели ты меня забыл?

Каира выступила вперед, под свет фонаря с драконьим маслом.

– Каира? – потрясенно спросил Линкон. – Почему ты в Альмире? Что произошло?

– Много чего произошло, – ответила она. – Я сбежала из Незатопимой Гавани, мой отец умер, а ты убил мою сестру.

– Я ее не убивал.

Каира укоризненно прищелкнула языком:

– Ах, Линкон, Линкон! Хватит уже врать. Здесь говорят только правду. – Она обвела рукой сумрачный трюм. – Здесь короли и императрицы могут беседовать друг с другом начистоту. По правде сказать, я не особо любила Эшлин. Она всегда была такая серьезная, суровая. Талдычила о своих драконах, осах и древесных соках. Ужасная зануда.

Линкон промолчал.

– Так или иначе, но ты расскажешь мне всю правду, – продолжала Каира. – Если признаешься по-хорошему, то тебе нальют стопку можжевеловой водки и помогут вычесать из шевелюры осколки стекла. А захочешь по-плохому, то в конце концов обосрешься от страха, а Вира скормит тебе твои же пальцы. Так или иначе, но я выведаю у тебя то, что хочу узнать. В общем, решай сам.

Линкон с ужасом смотрел на Каиру и Виру. По его щеке поползла слеза.

– Гертцог Мальграв был при смерти, – начал он, – ты сбежала из Альмиры, и я решил не упустить свой шанс. Мальгравам было не удержать престол. Я нанял… особого человека, который помог мне ослабить позиции Эшлин. Потом я подбил Седара Уоллеса на открытый мятеж. Пока Уоллес и Эшлин мерились силами, я убедил остальных баронов поддержать меня и выступить против Эшлин. Но я ее не убивал.

– Ее убили твои люди. По твоему приказу.

– Нет, ты не понимаешь. Мы ее так и не нашли. После битвы при Незатопимой Гавани Эшлин исчезла. Я объявил о ее смерти лишь для того, чтобы упрочить свое положение.

– И как, получилось? – с улыбкой спросила Каира.

Линкон злобно уставился на нее:

– Я очень жалею, что не убил твою сестру. Она – проклятая колдунья, настоящая демоница. Да и ты с этим жутким летучим кораблем тоже хороша… Вы, Мальгравы, – мерзкие выродки.

– Разумеется, – кивнула Каира. – По сравнению с нами обычное предательство – пустяк. Но давай не будем о прошлом. Разговоры на исторические темы всегда навевали на меня тоску. Меня больше интересует настоящее. Вот, к примеру, сколько альмирских баронов сейчас в Незатопимой Гавани?

– Двадцать три.

– Сколько воинов в замке?

– Не знаю.

– А ты подумай.

Линкон поморщился:

– Может, сотня.

– Почему так мало?

– Потому что на юге Альмиры бесчинствует Воинство Ягуаров. Я отправил туда целую армию, и вся она сгинула в Дайновой пуще. Пришлось посылать еще одно войско. В общем, сейчас мне катастрофически не хватает воинов. В Незатопимой Гавани их всего горстка.

– Он лжет, – заявила Вира. – Первая волна неболётов армады сообщила о численном преимуществе противника. В Незатопимой Гавани видели тысячи воинов. Актус Шип не счел возможным напасть на город.

– Верно, именно это и видели с борта летучих кораблей, – сказал Линкон. – Только это все для отвода глаз. Я заставил женщин и детей надеть доспехи и маски и выйти на крепостные стены.

– Хитро придумано, – сказала Каира. – Большинство альмирских баронов – полные придурки, но тебе в уме не откажешь. Хотя кое на что тебе все-таки не хватает смекалки.