— Там по-другому влажно. В Новый Орлеан следует приезжать на отдых.

Ник рассмеялся.

— Но не жить?

Шарлотта часто шутила, что среднестатистический город — идеальное место для жилья, но туда не едут туристы.

— Именно.

— Одевайся, — велел Ник. Они встретились в гостинице, хотя Джерачи остановился в доме, который предоставил и собирался продать ему Карло Трамонти. — Хочу показать тебе кое-что.

Шарлотта заулыбалась.

— Правда? Я могу прочесть ее?

— Что прочесть?

— Твою книгу.

— Мою Что?

— Твою книгу.

Ник думал, понравится Ли ей дом, и не сразу понял, о чем речь. Теперь вспомнил. В момент слабости прошлым вечером, под прикрытием темноты и воздействием алкоголя, он признался, что пишет книгу. Непонятно в связи с чем. Возможно оттого, что, когда он начал ухаживать за Шарлоттой, она работала секретаршей в издательской компании. Ник познакомился с будущей женой благодаря ее начальнику, у которого были проблемы с финансами. Шарлотта переехала в Нью-Йорк из западной Пенсильвании, чтобы стать писательницей. Ирония судьбы: теперь она даже не читает книг, в отличие от Ника. Когда мужчина и женщина воссоединяются или переживают трудные времена, они начинают прислушиваться к прошлому, к тем временам, когда влюбились друг в друга.

Возможно, Ник пытался снова завоевать сердце Шарлотты, хотя она и так приехала к нему по первому зову.

Надо бросить пить.

— Ну же.

— Прочтешь, когда закончу, — сказал Ник. — Уже скоро.

* * *

Несколькими неделями раньше Ник ездил в Сицилию, ненадолго. Шарлотта была там раньше. Джерачи позаботился, чтобы Лукаделло узнал о его местонахождении и из чувства долга доложил об этом семье Корлеоне. В свое время.

Две фотографии Шарлотты были сделаны во время семейного отпуска три года назад. Пока Ник прятался, они стали для него священными. Хранились в безупречном состоянии. Джерачи ни за что не пожертвовал бы ими, если бы не надежда на воссоединение с женой. Третий снимок появился недавно. Женщина надела светлый парик, чтобы походить на Шарлотту. Ее звали Габриэлла. Ник встретился с ней в кафе в Таормине и прогулялся вместе до отеля. Их ждал фотограф, Себастьяно д’Авдреа. Габриэлла отвернула голову от объектива. Себастьяно заставил их пройти к двери трижды, пока не добился желаемого результата. Он был дальним родственником Джерачи по линии отца. Посещая остров, Фаусто нашел новое семейное ответвление и доложил об этом сыну. Габриэлла была женой родственника. Более никто за ними не следил. Затем она поспешила в машину брата и сняла парик. Габриэлла с мужем остановились в отеле в другом конце города.

Ник заплатил за номер за неделю вперед, наличными. Дал большие чаевые посыльному, донесшему чемодан до комнаты. Пару дней Джерачи светился по всему городу, болтал с барменами и продавцами. Представлялся американским бизнесменом, желающим приобрести уединенный домик для летнего отдыха. Даже посмотрел пару вариантов.

Себастьяно проявил фотографии сам, в ванной. Ник выбрал лучшую. Габриэлла помогла с составлением записки. Себастьяно наладил отношения в отеле с барменом и главной горничной, затем они вместе вернулись в Палермо. На следующий день Ник отплыл в Америку.

Позже, когда Джерачи дал знак, родственник отправил письмо по почте. Бармен и горничная описали человека, который спрашивал о бородатом американце и блондинке-жене, показывая тот самый снимок, на котором Ник с Габриэллой входят в отель. Калабрийцы не были гостями. Им никто ничем не был обязан.

Людей из Калабрии порекомендовал солдат из команды Нобилио. Томми Нери не знал, что несколькими годами раньше они убили дядю этого человека. По словам Момо Бароне, шанс отомстить был важней, чем преданность Майклу Корлеоне.

Брат погибшего с мрачным удовольствием руководил засадой и отправкой голов, рук и ног в Америку.

* * *

Ник повел Шарлотту смотреть дом на улице Дофина, который подошел бы новобрачным: скромный, с анфиладой, свежевыкрашенный, с новым застекленным крыльцом и встроенным в окно кондиционером, к востоку от Французского квартала.

— Должна признать, — сказала невольно очарованная Шарлотта, — это как раз то безмятежное местечко, о котором я мечтала. Вдалеке от всего кошмара.

В невероятно короткий срок она стала чувствовать себя здесь как дома.

Они с Ником все больше напоминали себя прежних.

Семья Трамонти владела всем кварталом, и близлежащим тоже, в каждом доме жили их люди. Шарлотта сначала этого не знала, но, пока познакомилась с соседками, пока сложила в уме два и два, успела прийти в себя. Она понимала, что требуется, и не задавала вопросов. Дом содержала в безупречном состоянии. Получала извращенное удовольствие от сизифова труда, заключавшегося в борьбе с нашествием вредителей: маленьких зеленых лягушек и ящериц, стай мух, пчел, ос и комаров, с которыми не справлялись лягушки и ящерицы, неистребимых жучков пальметто, евангелистов с памфлетами в руках, в галстуках и белых рубашках с коротким рукавом. Так она забывала о других тревогах.

Шарлотта с Ником постоянно пререкались по мелочам, но никогда по-настоящему не ссорились. Она воодушевляла мужа продолжать писать и говорила, будто приятно слушать, когда в доме стучат по клавишам, хотя бы изредка. Джерачи запирал страницы, записи и копирку в стальном сейфе, приобретенном в антикварном магазине на Ченел-стрит. Принес жене цветной телевизор в ящике из тикового дерева, с девятнадцатвдюймовым экраном — самый широкий в то время. Шарлотта оценила жест, зная, как Ник ненавидит телевидение. Она покупала ему книги о том, как писать книги. В свободное время — будто у нее было несвободное время — Шарлотта доставала катушечный магнитофон, садилась на диван, направив на себя электрический вентилятор, закрывала глаза, потягивала сладкий чай и смело наговаривала на пленку всякую всячину, пока бобина не начинала крутиться вхолостую. Затем отправляла запись незнакомым людям, а те пересылали дочерям, ее малюткам.

* * *

Переезд Ника Джерачи в Новый Орлеан произошел благодаря бывшему мексиканскому магнату Спрэтлингу, который нащупал почву, и, в большей степени, одноглазому человеку, известному под именем Айк Розен.

Агент ЦРУ появился в Такско. Джерачи обедал в одиночестве — энчилада с холодным пивом, кафе на крыше с видом на собор, в руках «Нью-Йорк тайме».

— Пробовали когда-нибудь игуану? — спросил агент. — Я слышал, это хороший афродизиак.

Джерачи отложил газету. Не сразу узнал старого знакомого без повязки на глазу. Последний раз они разговаривали в Нью-Йорке, после чего Ник ушел на дно.

— Вкус как у цыпленка, — отметил Джерачи. — Попробуй.

— Борода придает тебе пикантность.

— А тебе — глаз. Чего ты от меня хочешь?

— Ты правда думал, что за тобой никто не наблюдает? — спросил Лукаделло. — Думаешь, можешь свободно разгуливать без нашего ведома?