Джерачи именно так и думал. Однако Лукаделло как-то его нашел.

Когда подошел официант, Лукаделло расспросил его на беглом испанском, как готовят игуану и что кладут в соус.

— Я спросил, что тебе нужно?

— В твоей пещере было электричество. Даже телевизор временами работал. Антенна. Счета за электричество. Надо признать, твой отважный побег, клянусь Богом, был так изящен, — Лукаделло подмигнул стеклянным глазом, — но мы за тобой все время присматривали. Ты спрятался под домом своего крестного. Когда выбрался, поехал прямо в город, где вырос, позвонил отцу, и старик отвез тебя в Мексику. Понятно, это чрезвычайно огорчило наших друзей, но и ты пойми: я этим зарабатываю на жизнь.

— Поздравляю, — сказал Джерачи. — Мама наверняка тобой гордится. Что дальше?

— Мои детективы полагают, ты себя угробишь. Поэтому я и здесь. Ты подпадаешь под привычный стереотип.

— Стереотип?

— Не обижайся. Я сам из той породы. Мужчины, которые руководствуются кодексом чести, загнанные в тупик, понимая, что у них нет шанса вернуться к нормальной жизни, в семидесяти одном случае из ста пытаются покончить с собой. Из них восьмидесяти семи процентам это удается. Ты слишком эгоцентричен. Такие, как ты, постоянно смотрят на проблему, даже неразрешимую, с уверенностью, что все уладят. Мои начальники разошлись во мнениях. Прислали меня дать тебе луч надежды, заставить поверить, что ты действительно сможешь увидеть семью, войти в привычную колею и тому подобное. И вот я здесь. Хочу помочь тебе.

— Ты работаешь на федеральное правительство и прибыл помочь мне. Забавно.

— Я рассматривал вариант убить тебя, — сказал Лукаделло, — но выбрал помощь, если тебе от этого легче.

— Ты прислал того юношу найти меня, — догадался Джерачи.

— Какого юношу? — спросил Джо. — В ковре?

Теперь, значит, мы оба убили по Боккикьо, подумал Ник.

ЦРУ грохнули Кармине на Кубе, чтобы тот не заговорил, а Джерачи не сомневался, Кармине и так не подал бы голоса.

— Что за ковер?

— Скажу тебе прямо. Мое начальство хочет устранить тебя. Однако им не понравится, если ты уйдешь сам. Твой… не знаю, как ты его зовешь… твой начальник тоже желает тебе смерти. Он жаждет мести и сильно огорчится, если тебя уложит кто-нибудь другой. Решение проблемы весьма изящно, с нашей точки зрения. Господин Корлеоне убьет тебя, а мы поймаем его с поличным. В результате и с тобой разделаемся, и сдадим Корлеоне нашим друзьям в ФБР, преподнесем им подарок, приношение во имя мира, компенсацию за те неприятности, что мы вместе с тобой причинили. Это, конечно, не имеет значения, но мне лично не хотелось бы, чтобы все именно так и закончилось. Я лишь выполняю приказы. В этом мы с тобой тоже похожи. Мне приказали найти тебя. Я нашел. Вот он ты. Дальше я должен сообщить господину Корлеоне твое точное местонахождение и не дать понять, что ты поставлен в известность о происходящем. Это я тоже выполню. Извини за мысли вслух. В Мехико доберусь завтра. День уйдет на подбор рейса, еще день на одобрение, обычная бюрократия, верно? Да ты и сам знаешь. Еще один день в пути, может, пара деньков уйдет на то, чтобы добиться аудиенции такого занятого человека, как господин Корлеоне. На тот момент, как мы встретимся, все мои слова будут на сто процентов правдой. Насколько мне известно, ты находишься в прекрасном местечке. Такско. За два-три дня найдут исполнителей, и они доберутся сюда. Сколько получилось? Неделя. Я не сказал тебе ничего, что бы ты не вычислил сам. Ничего конкретного. Пять-десять дней или, может, больше? Я не знаю, как быстро улаживаются такие вещи: убийства, вендетта. Это просто мысли вслух. А, еще один момент. Согласно распоряжениям, рад сообщить тебе, что ты сможешь снова увидеть семью. Дам тебе луч надежды, чтобы ты не вышиб себе мозги. Между прочим, верный способ покончить с собой.

— Ты просто кладезь полезной информации, — отметил Джерачи и постучал по сложенной «Нью-Йорк тайме» на столе. — Если будем часто вместе обедать, я прекращу подписку.

— Думаю, так и случится, — сказал Лукаделло. — Нам предстоит еще парочка совместных обедов.

Подали игуану. Джо понравился соус, но быстро надоело возиться с мелкими косточками.

— Далее, — продолжил Лукаделло, отставив недоеденное блюдо, — если тебе вдруг ни с того ни с сего захочется уехать отсюда, мы выследим тебя снова, и я опять буду выполнять приказы. Лично удостоверюсь, где ты находишься, или это сделает мой коллега, а затем твое местоположение в нужный момент будет передано мистеру Корлеоне.

— Говоришь, тебе не хочется, чтобы Майкл убил меня.

— Я говорю, что следую распоряжениям.

— И сам не собираешься ни убивать меня, ни подставлять под пули.

— Разве можно предсказать будущее?

— Просто заставишь меня бегать, а их — бегать за мной. И как долго это может продолжаться?

— Мой тебе совет. — Теперь Лукаделло постучал по сложенной газете. — Если ты так зациклен на будущем, купи другую газету. С гороскопами. Я тоже мог бы задать тебе этот вопрос. Как долго ты собираешься валять дурака, слушать пластинки и убивать мальчишек вдвое младше себя? Сколько времени будешь вынашивать план, как разрешить свою безвыходную ситуацию? Попробуй угадать, насколько важно будет это дело для моего начальства, если разразится мировой кризис, которого не миновать. Или скажи мне, сколько средних полевых агентов останутся таковыми, если умные люди дадут понять, что в скором будущем можно пересесть за стол. Я ведь не задаю такие вопросы, потому что приехал сюда не будущее обсуждать. Это, — Джо постучал по стеклянному глазу, — не магический кристалл.

Джерачи ткнул вилкой в игуану Джо и поднял бровь:

— Доедать будешь?

Лукаделло подвинул к нему тарелку.

— У меня еще два вопроса. — Ник достал изо рта хребет игуаны. Руки едва заметно тряслись. — Тебя никто не просит глядеть в магический кристалл. Во-первых, почему бы тебе не избавиться от меня, подстроив самоубийство, или не прислать киллера, а самому исчезнуть. Ведь опыт в таких вещах имеется. И во-вторых…

— Почему я тебе все это рассказываю, так?

Джерачи пожал плечами и потянулся за тортильей.

— Хочу, чтобы ты мне доверял, — ответил Лукаделло, откинувшись на спинку стула. — А ты не доверяешь. Был бы дураком, если б доверял. Мы хорошо поработали, готовя ребят в Нью-Джерси, а ты даже моего имени не знаешь. Не в курсе, по-прежнему ли я предан организации. Для тебя я просто сумасшедший одноглазый наемник с психопатическими наклонностями. Это не так. Не считая глаза. Я откровенен с тобой потому, что правда и искренность помогают установить доверие. Если смогу зародить хоть зернышко доверия, оно вырастет как снежный ком. Ты вооружаешься полученными сведениями, видишь, что я не обманываю, и поступаешь соответственно. Чем чаще ты принимаешь мои слова на веру, тем более предсказуема твоя реакция. Это мне и нужно. К тому же у меня нет причин скрывать что-либо от тебя. Многие полагают, ты покойник или вскоре им станешь, от собственной руки или от чужой. Никто и предположить не посмеет, что ты способен сотрудничать с правительством или предъявлять обвинения этим парням, — сказал Джо, стуча по газете.