— Неплохо, очень неплохо, драться она уже вполне обучена. Какой бы замечательный вышел телохранитель! Тем более что на девушку никто и не подумает.

Принц, продолжавший смотреть на бешено извивающуюся девушку, произнёс:

— Энтон!

Ле Дирано, чуть ухмыльнувшись, улучил момент и шагнул к столбу, уклонившись от удара, прижал девушку, не давая возможности наносить удары. Она попыталась пнуть ограничившего её свободу воина, но тот легко уклонился и повернулся так, чтоб она его достать не смогла. А принц, продолжавший смотреть на шипящую девушку, повинуясь какому-то наитию, достал свой кинжал и, шагнув к столбу, перерезал верёвки, стягивающие её руки. На мгновение девушка растерялась, она могла уже ударить и руками, так как они были свободны, но не сделала этого, глядя в глаза принца, а тот, перехватив кинжал за лезвие, протянул пленнице. Девушка машинально взяла кинжал, а ле Иловано закричал:

— Осторожнее, она может ударить!

— Энтон, отпусти её, — скомандовал принц и подтвердил свою команду жестом. Ле Дирано отступил на шаг, но при этом был готов в любую секунду вмешаться. Он нисколько не сомневался, что успеет выбить у девушки кинжал, если та попытается напасть на принца. Девушка, застыв неподвижно, продолжала смотреть в глаза принцу, затем, словно очнувшись, она что-то произнесла на незнакомом языке и показала на пояс с ножнами. Аллан снял пояс и передал его девушке, та быстро надела, но нож в ножны не спрятала. Принц взял её за руку и, сказав: — "Пошли", повёл к выходу.

Алита

Хотелось плакать, но это было недостойно охотницы, и девушка изо всех сил сдерживалась. Она стояла привязанная к столбу в большом зале с множеством людей. Здесь были девушки как обнажённые, так и одетые в странные одеяния, что пытались надеть и на неё в том доме, куда отвёл её злой человек, пленивший Алиту на берегу у ярмарки. Алита заскрипела зубами — если бы у неё были развязаны хотя бы ноги! Девушка ещё тогда поняла, когда очнулась на дне лодки, после удара по голове, что её увозят от родных мест и чем дальше увезут, тем труднее будет вернуться, если это вообще будет возможно. Но понимая всю безвыходность своего положения Алита не оставляла попыток убежать. Однажды её развязали и ей почти удалось избавиться от преследователей, но это только ей так казалось — они впятером навалились и снова связали, хоть одному из них удалось сломать руку и ткнуть в глаз. Только то, что он успел отшатнуться, спасло его от кривизны. Затем был тот дом, где на Алиту пытались намотать кусок ткани и показывали, как должна вести себя ассиша. Алита уже знала, что так называются девушки, что её там окружали. Она их не била, хотя несколько раз и пыталась сбежать, но окна были забраны решётками, а на дверях стояли охранники, вот с ними-то Алита и дралась, но их было много, и они давили охотницу массой, наваливаясь гурьбой. После одной из таких попыток Алиту положили на лавку и били широкими ремнями, видно, чтоб не оставлять следов, это было больно, но боль любая охотница должна уметь терпеть, слёзы катились только от унижения. Те, кто бил Алиту, её неподвижность восприняли как покорность — готовность их слушать, но они жестоко просчитались: когда девушку отвязали, она показала ошибочность такого мнения. Тогда охотница не жалела никого — досталось и мужчинам, и женщине, присутствовавшей при экзекуции. Посчитав девушку безнадёжной, неспособной к обучению, её вернули злому человеку, и вот он привёл её сюда, где Алиту привязали к столбу.

Девушка стояла и смотрела на окружающих с ненавистью — если бы она была не привязана! И если бы в руках у неё был нож! Пусть эта попытка вырваться и была бы обречена на неудачу, но она бы была! И представ перед Великой Праматерью, Алита не стала бы опускать взгляд. Она честно посмотрела бы Праматери в глаза, как и положено настоящей охотнице! И тут Алита увидела их, вернее только его, и даже не его, так как лица всех троих были скрыты масками. Девушка увидела его глаза! Карие глаза, что смотрели на неё, так на неё смотрели только мама и Анита, нет, ещё и Бордом. Алита, забыв обо всём, потянулась к этим зовущим и что-то обещающим глазам, позабыв о том, что она привязана. Верёвки больно врезались в тело, приводя девушку в чувство. А эти трое остановились перед Алитой, и обладатель этих прекрасных глаз что-то сказал. Ему ответил слащавым голосом другой плохой человек, что помогал привязывать Алиту к столбу, а потом заговорил первый плохой человек. В итоге девушке развязали ноги, но видно руки развязывать не захотели. Алита ударила того, кто развязывал, но промахнулась. Но замах не пропал даром, Алита перенаправила удар и попала в челюсть одному из тех, кто её привязывал. Некоторое время девушка успешно отбивалась от попыток снова её привязать, неожиданно тот, кто развязал ей ноги, уклонившись от удара, прижал девушку к столбу. А обладатель прекрасных глаз достал нож и подошёл к Алите. Девушка напряглась — неужели он хочет… Но как ни страшно стало Алите (смерть её не страшила — каждая охотница рано или поздно отправляется к Великой Праматери, но принять смерть от человека, у которого такие глаза…), она не зажмурилась, а смотрела в эти глаза. А это человек разрезал верёвку, стягивающую девушке руки, а потом отдал ей нож! При этом он что-то сказал, и тот умелый воин (умелый потому, что два раза увернулся от ударов Алиты) отпустил девушку. Охотница словно очнулась от наваждения и сказала обладателю карих глаз:

— Если ты дал мне нож, дай и то, куда его прятать!

Алита знала, что окружающие не понимают языка охотниц, а она сама не совсем и не всегда могла понять того, о чём они говорят (Алита хоть и делала вид, что не знает местного языка, но потихоньку осваивала его, стараясь этого знания не показывать). Но этот человек, догадавшись о чём попросила девушка, протянул ей пояс с ножнами. Алита быстро его надела, но нож прятать не стала, надо сказать, что нож был плохой, хоть и острый. Слишком тонкий, такой легко сломается, да и рубить им неудобно, только резать или колоть. Разве можно таким ножом отбиться от волка или освежевать оленя?

А юноша, этот человек был молод, взял Алиту за руку и повёл к выходу, а девушка нож не прятала — мало ли что? Но никто не пытался на девушку напасть и задержать.

Энтон ле Дирано

Затея с аукционом не нравилась графу ле Дирано с самого начала. Скрыться от охраны настоящих профессионалов, затерявшись в толпе, а потом ускользнуть через запасной выход, граф считал пустой затеей. Он точно знал, что это не получится. Но принц с энтузиазмом, присущим молодости, кинулся в эту авантюру. Ле Дирано не стал возражать, пусть эта затея и окончится неудачей, но хоть как-то развлечёт мальчика. Надев маски, компания отправилась осуществлять безнадёжный план ле Иловано — улизнуть от охраны. На аукционе было шумно и многолюдно, казалось, в этой толпе ничего не стоит затеряться, но взгляд ле Дирано выделил четверых переодетых охранников (кроме тех, что положены по штату, и которые отстали, увлекшись разглядыванием ассиш), неотступно следующих за принцем и его друзьями. Одному из служителей тайной службы граф даже кивнул, показывая, что узнал. Тот кивнул в ответ — настоящие профессионалы не мешают друг другу выполнять свою работу (ле Дирано тоже охранял принца и смотрел, чтоб тот не получил удар кинжалом в бок). Не доходя до запасного выхода нескольких шагов, принц резко остановился. Ле Дирано проследил его взгляд, Аллан смотрел на смуглую девушку, привязанную к столбу. Хорошо привязанную, так обычно поступают с опасными пленниками, а не с девушками-ассишами. А девушка будто следила за добычей или готовилась к схватке, такой взгляд бывает у бойца перед поединком — настороженный и оценивающий, высматривающий — куда бы половчее ударить. Ле Дирано это непроизвольно отметил, на мгновение встретившись с этой странной ассишей взглядом. Но тут девушка напряглась, она увидела, что принц на неё смотрит, так продолжалось насколько мгновений — молодые люди неотрывно смотрели в глаза друг другу. А потом Аллан заявил тоном, не допускающим возражений: