– Обойдусь как-нибудь…

– Да ты что? – глумливо удивился Резунов. – Хочешь, за женушкой твоей присмотрю? Она будет довольна. Обещаю. Хотя о чем это я… За ней уже тоже поехали. Знаешь… вот что-то не сходится в вашей биографии. Много странностей. Но ничего… она мне все расскажет. И покровитель твой – полкан – тоже расскажет. Слишком он много власти взял. Не нравится это людям. Большим людям. О-о-о… я уже предвкушаю…

– Я тебя с того света, сука, достану… – я наугад боднул головой и, к своей дикой радости, попал.

– Ах ты сука! – на меня обрушились частые удары…

– А ну угомонись, Денис! – раздался властный окрик Калугинского, и в то же мгновение автомобиль резко затормозил. Что-то оглушительно грохнуло, зазвучали отрывистые резкие команды. Стуканул выстрел, и рядом болезненно взвыл Резунов.

Что за на хрен? Наши?

Чьи-то сильные руки мгновенно выдернули меня из машины, а потом сорвали мешок с головы…

Проморгался и увидел в ярком искусственном свете автомобильных фар радующую сердце картинку. Ох и радующую… Плясать хочется!

Несколько черных фигур, похожих в своей штурмовой экипировке на средневековых рыцарей, держат на прицеле распластанных на снегу Резунова и Калугинского… и еще кого-то мне незнакомого. А рядом улыбается референт полковника Исаева…

– Всё, Александр Георгиевич… все уже закончилось… – Референт ловко снял с меня наручники.

– Где Синицын?

– Да здесь я, Леший… – Пашка, скособочившись, сидел на снегу. – Живой и здо… Ох-х… Ну-у… в основном живой…

М-да… над ним, в отличие от меня, постарались на славу.

– Кто? – я присел рядом с ним.

– Он, сука… – Синицын мотнул головой на Резунова. – Да я сам виноват… Переиграл маленько…

– Актер, фули… – я потопал к особистам. – Ну что, Денис Аполлонович? Или как там тебя… На ремни резать буду…

Но не дали… Мгновенно оттерли от потенциальных трупов и чуть ли не насильно усадили в машину. Референт, мгновенно сориентировавшись, протянул мне флягу.

– Глотните, Александр Георгиевич… поможет…

– Вот чтобы я еще раз!.. – буркнул я ему со злостью, глотнул приторно терпкого коньяка, а потом протянул флягу Пашке. – Да манал я!..

Но не договорил. Глупости молвлю… Прикажут – полезу и не в такое дерьмо. Служба, она такая…

Нажрался я с Пашкой этим вечером вусмерть. И референт с нами за компанию. Он в процессе пьянки немного приоткрыл завесу тайны. Совсем чуть-чуть. В рамках дозволенного.

Как ни странно, но никакого шпионства – в буквальном смысле этого термина – не вскрылось. Официальная версия, в которую я не очень верю. Обычная возня за сферы влияния внутри самой конторы. Возня, правда, грандиозная, можно даже сказать, глобальная. Конечно, всей правды я никогда не узнаю, но насколько я понял, воевали между собой две очень влиятельные стороны: одну из которых возглавлял полковник Исаев. Ему и устроили затык, слив стратегическую информацию по его ведомству вероятному противнику. С последующим полным дезавуированием. Все должно было пройти как по нотам, но в ход процесса вмешались весьма слабо прогнозируемые события. Какие – вы уже знаете. Я, конечно! А устроить ответку было уже делом техники. В результате разразился страшный шкандаль. Полетели головы… много и очень знаковые. Исаев – весь в белом и на коне – стал первым заместителем директора МГБ, а на многие ключевые посты в конторе сели его ставленники… Кстати, научный отдел, который возглавила жена Исаева, обзавелся своим полноценным силовым подразделением. И я уже знаю, кто его возглавит.

М-да… и насколько я понимаю – это еще не конец. Так сказать, начало – первый акт пьесы… Но это я забежал уже далеко вперед. А пока нам с Пашкой придется долго-долго отписываться… Какого? А просто содержимое чемодана… как бы сказать помягче?.. В общем, оказалось не тем, чем надо. Вернее тем, да не совсем… Не работает, как надо, или потеряло свои свойства. Что-то вроде этого… Клятые аборигены! Зуб даю. Больше некому! А вообще мне по хрену. К Катьке хочу…

– Милый, какой ты сексуальный солдатик!!! – Катарина с вожделением окинула меня взглядом. – Так бы и съела целиком без остаточка.

– Успеешь еще… – буркнул я и уставился с сомнением в зеркало. – Как-то оно всё…

Парадную форму примеряю. Доставили вчера вечером из швальни. Я бы еще чуток повалялся в постельке с женушкой, но Катька с утра пораньше припрягла примерять. Ей-то что? Валяется на кровати и искренне потешается надо мной. Или восхищается? Как-то не пойму. И форма эта… Будь она неладна…

Сюртук – не сюртук, фрак – не фрак… В общем, верх на форме белый, украшенный целым пучком аксельбантов. Погоны золотые. Брюки обычные – черные, с красным узким лампасом – спасибо хоть за это. Лаковые полуботинки, белая фуражка с мягкой тульей и такой впечатляющей, шитой золотом кокардой. Белая рубашка с галстуком-бабочкой. Но это все еще цветочки. К форме прилагается палаш. Палаш!!! Очешуеть и не встать! Здоровенный тесак с фигурной гардой, витым из шнура темляком и ножнами, крытыми золотыми накладками. Ну и куча всякой, опять же золотой, гарнитуры, в виде шевронов, эмблем и прочего ширпотреба.

Вот так… Вид насквозь театральный. Это как по мне. А Катька же в полном восторге. Кстати, у нее форма очень похожая, только вместо брюк – юбка, вместо фуражки – хитрой формы кепи, а вместо палаша – кортик. Но прогрессивные дамы борются за гендерное равноправие – требуют такой же палаш. Дуры…

– Замри! – Катарина вскочила с кровати и подлетела ко мне. В одной руке она держала линейку, а в другой томик общевойскового устава.

– Что еще?

– Надо проверить… – Катарина полезла замерять расстояние между орденами. – А то портным доверять нельзя. Конфуза нам еще не хватало…

– Ну да… – Жена у меня нордической расы – педантична до мозга костей. Пусть ее…

Да… есть ордена… За операцию с дирижаблем и выявление отступников с предателями мне отсыпали военный орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия третьей степени. Да, высший орден Российского Союза – еще дореволюционного происхождения. Так в статуте словами Екатерины Великой и прописано:

«…Ни высокая порода, ни полученные пред неприятелем раны не дают право быть пожалованным сим орденом: но дается оный тем, кои не только должность свою исправляли во всем по присяге, чести и долгу своему, но сверх того отличили еще себя особливым каким мужественным поступком, или подали мудрые, и для Нашей воинской службы полезные советы… Сей орден никогда не снимать: ибо заслугами оный приобретается…»

Вот так…

Есть в статуте и наградной знак с похожим названием – знаменитый «Солдатский Георгий», но, чтобы офицеру его получить, надо очень и очень постараться. И не факт, что получишь. Традиции здесь свято чтут.

Присутствует у меня орден и четвертой степени. Награжден им за свое сомнительное нелегальное прошлое в рамках легенды. Немного претит носить награды за несовершенные подвиги, но если разобраться, то сойдет. Родные, справедливо выслуженные, носить-то не могу. М-да… мне бы еще второй и первой степени – и буду полным кавалером. Но нереально это. В Союзе единственным человеком, награжденным орденом первой степени, был мой отец. А кавалеров второй степени среди живых всего трое. Один из них… Да, вы угадали. Это вышеупомянутый полковник Старицкий – он же Мамант.