Марта посмотрела на него и на Гвардейца и молча села в машину.

– Поехали! – Гвардеец поднялся в джип.

Колонна тронулась из Москвы по лесной тропе. Последним, за фургоном, ехал на «козлике» Числитель с Кощеем и Маманей.

Гвардеец курил, сосредоточенно глядя на дорогу. Бандиты сзади спали, безвольно качая головами на ухабах. Вскоре в стороне за деревьями показалась трасса.

– Останови, – спокойно сказала Марта.

– Что случилось?

– Стой! – Она открыла дверцу.

Гвардеец затормозил. Марта спрыгнула с подножки и, не оглядываясь, пошла к трассе. Гвардеец какое-то время ошеломленно смотрел ей вслед, потом догнал, схватил за руку.

– Что с тобой?

– Я ухожу.

– Подожди, – торопливо заговорил Гвардеец. – Мы вернемся и сегодня же уедем. Вместе. Куда ты захочешь. Я обещаю. Сядем на поезд – и все забудем, только мы с тобой…

– Куда? Зачем? – закричала Марта. – Тебе же нравится убивать! Ты уже не остановишься – будешь убивать, убивать, убивать! Ты хуже их всех!..

Бандиты смотрели на них из окон. Кощей вышел из машины и стоял, держась за открытую дверцу, напряженно наблюдая за ними.

– Не трогай меня! – Марта вырвала руку. – Я же не нужна тебе больше! Нужна была, пока была с ним! Как орден, да? Как знак власти! Ты хотел быть первым – ты стал. Что ты еще от меня хочешь?! – она отступала от него к лесу. – Ну, стреляй! – в истерике смеялась она. – Для тебя жизнь ни гроша не стоит – ни своя, ни чужая! Ну? Зачем тебе лишний свидетель? Давай! Как ту девчонку на станции – это ведь ты ее убил, да? Может, в спину легче будет? – Она повернулась и пошла прочь. На ходу вынула из кармана и швырнула в сторону пистолет.

Гвардеец постоял еще немного, опустив голову. Глянул на Кощея – тот с непонятной улыбкой смотрел вслед уходящей Марте.

Гвардеец запрыгнул в джип и рванул с места. Колонна двинулась следом. Сам того не замечая, он все сильнее давил на газ, исподлобья глядя на дорогу. Машины растянулись по проселку, высоко подпрыгивая на ухабах.

– Потише, – болезненно морщась, сказал Кощей Числителю. – Всю душу растрясешь.

Тот сбавил скорость. «Козлик» начал отставать от фургона.

Марта вышла на трассу. Вытерла слезы и подняла руку. Рядом остановился трейлер, открылась дверца, и Марта поднялась в кабину.

Фургон скрылся за поворотом.

– Стой, – сказал Кощей.

Числитель затормозил. Кощей вышел и встал у машины, глубоко вдыхая холодный воздух.

Неожиданно далеко впереди ударил взрыв – и тотчас загрохотали десятки стволов. Числитель и Маманя выскочили из машины, тревожно глядя то в сторону боя, то на главаря. Кощей спокойно стоял, подняв кверху лицо, щурясь на острые лучи солнца, пробившие верхушки сосен.

Похмельные бандиты растерянно метались около машин и падали один за другим, срезанные очередями из леса. Бонифаций присел было за УАЗом, отстреливаясь в одну сторону, – и тут же получил очередь в спину с другой. Грохлов уткнулся лицом в руль. Двери фургона распахнулись, но никто не успел выскочить из изрешеченного пулями кузова, только чья-то мертвая рука свесилась вниз.

Оглушенный Гвардеец вывалился из подорванного гранатой джипа, поднял автомат и не сгибась, размеренно, как робот, двинулся прямо на выстрелы, поводя стволом из стороны в сторону. Несколько пуль попали ему в грудь – он продолжал идти, потом повалился на бок, насмерть зажав спусковой крючок, продолжая стрелять в землю, пока затвор со щелчком не уперся в донышко пустого магазина.

Лежащий у джипа раненый бандит с трудом поднял руку – тотчас весь огонь обрушился на него. Только когда любое живое движение около машин затихло, стрельба прекратилась. Из леса с обеих сторон дороги медленно, держа наготове автоматы, появились бойцы спецназа в броне и шлемах, начали собирать разбросанные взрывом деньги.

Кощей по-прежнему спокойно стоял у машины. Числитель и Маманя молча ждали, глядя на него.

– Нет больше банды Кощея, – не оборачиваясь, сказал он. – И самого Кощея нет… Время жить и время умирать… Звезда на погоны начальнику, и город может спать спокойно… – Он кивнул Числителю: – Разворачивай. Отсидимся на Камчатке, пока не стихнет, – он шагнул было к машине, но снова обернулся в сторону последнего боя банды. – Смешные люди… Они хотели выйти из леса…

– Что? – не расслышал Числитель.

– Никто не выйдет… Никто…

Он сел в машину, Числитель развернулся, и машина тронулась по узкой тропе в глубину огромного леса.

Два человека в голой комнате – за столом друг против друга. Один быстро пишет, склонившись над бумагами, другой откинулся на стуле.

– У вас закурить не найдется?

– Вот, берите.

– Спасибо.

– Это вам. Я не курю.

– Спасибо, доктор… Скажите, сколько вам лет?

– Двадцать пять… – шелест перевернутой страницы. – Почему вас интересует мой возраст?

– Просто спросил.

– У меня достаточно большая практика. Если вы это имели в виду… Вы можете отказаться, вам назначат другого адвоката. Хотя в вашем положении особо выбирать не приходится.

– Я не об этом. Мы с вами ровесники, доктор. А кажется, что я старше вас лет на сто.

– Послушайте, у нас не так много времени. Давайте начнем. Первый эпизод – табачная фабрика.

– Да… Волосы у нее еще долго пахли табаком. Этот запах въедался насмерть…

Желто-бурые табачные листья ворохом сыпались в бункер, оседали, подрагивая, вглубь машины, – туда, где слышался частый стук ножей, – и падали вниз на конвейер бесформенной массой мелкой табачной крошки. Бесконечная лента конвейера плыла к следующей машине…

Толпа безликих женщин в одинаковых темно-синих куртках, юбках и платках стояла у закрытых ворот. Затем в воротах отворилась дверца, раздалась отрывистая команда, и женщины одна за другой, выкрикивая фамилию, стали проходить за ворота. Толпа просачивалась сквозь узкую дверь, вытягиваясь в длинную цепочку.

В гудящем нутре машины шла непонятная, невидимая работа, из нее с огромной скоростью одна за другой вылетали сигареты. Тысячи, сотни тысяч сигарет ложились высоким штабелем, кружочки фильтров, как соты, складывались в причудливый, постоянно меняющийся узор, от которого рябило в глазах. Автомат мгновенно отсчитывал их по двадцать штук, одевал в фольгу и картон и выбрасывал на конвейер пачки…

Шеренга серых мундиров на бетонном плацу по команде повернулась, милиционеры в затылок друг другу быстро стали грузиться в автобус. Один зацепился рукавом о какую-то скобу на дверях, досадливо глянул на оторванный наполовину шеврон, возникла было короткая заминка, но напирающая сзади цепочка втолкнула его внутрь. Милиционеры расселись по скамьям, тесно сдавив друг друга плечами. Последним запрыгнул на подножку уже тронувшегося автобуса лейтенант, и дверь тотчас закрылась.