— Ты когда пойдешь? Вас по списку или кто как хочет?

— В произвольном порядке… Я думала пойти в середине. Так что час-полтора подожду.

— Ладно. Чего делать будем?

— Ты со мной здесь останешься? — поднимаю на него глаза. — Ты вроде не собирался…

— Собирался.

И начинает вдруг рассказывать, как они с Рыжим на спор ползали по крыше родительского дома, а потом ныряли в небольшой пруд с рыбками. Я так давно не хохотала. Может, нервное, но я расслабилась.

Оксана смотрит на меня совсем не как препод на студентку, а как обиженная женщина, которая вот-вот отомстит. Что за треш?!

— Что у вас, Барсукова?

Вздрагиваю от ее голоса и на автомате начинаю читать.

— «Сюжет, фабула, композиция в литературном произведении». И «драматические жанры: трагедия, комедия, драма».

Кивает мне на парту, типа иди, готовься, раз ума хватило сунуться сюда.

Я пытаюсь вспомнить, что именно учила. Получается без особого труда. Я все билеты вызубрила, но она же обожает валить на дополнительных вопросах. Вот сейчас Светку, похоже, на пересдачу отправит. Точно!

— Идите, Криволапова, подучите. Может, получится пересдать со второго раза, но я не верю в это.

— Кто следующий? Барсукова, может, вы? — лениво так говорит, как хозяйка, которая думает, пускать ли голодных котят в дом или пусть еще поскребутся в дверь.

Действительно, чего ждать? Больше я все равно не вспомню, а смотреть, как она «размазывает» моих одногруппников… Оптимизма это точно не прибавляет.

Сажусь напротив Оксаны и начинаю рассказывать. Все как учила, как зазубрила до последней точки. Она не перебивает, слушает. Даже странно. А потом начинаются вопросы. По другим темам. Я отвечаю уже минут тридцать, наверное. Оксана не валит, просто задает вопросы не по темам моего билета. Она решила у меня всю годовую программу спросить? Сижу на стуле, боюсь откинуться на спинку, а вдруг прилипну? Уже вся мокрая от пота. А она все спрашивает, задает дополнительные вопросы. Примерно минут через 40 вдруг берет мою зачетку, что-то там пишет, потом обрывает:

— Идите, Барсукова!

Смотрю на зачетку, потом на Оксану. Вот точно змея, протяну руку, а она укусит! Так, все пора валить отсюда. Беру «корочку» и, не попрощавшись, вылетаю из аудитории.

— Ну как? — под дверью караулит Машка. — Ты там больше часа проторчала. На пересдачу?

Пожимаю плечами. Вела себя нормально вроде как. Но ведь гоняла по всем вопросам.

— Не сказала бы.

— Что поставила?

Я так и не открыла зачетку, смотрю, как Никита подходит. Он что, все это время был здесь? Молча отбирает у меня книжечку…

— Все хорошо, — поднимает на меня глаза. — А ты волновалась. Идем?

Смотрю в зачетку. Точно! Четверка! Не могу поверить в это. Подношу к глазам. Нет, все верно. Она не отправила меня на пересдачу. Но ведь… Смотрю на Ника. Может, и тут он постарался?

— Так, идем? — говорит так, словно никого нет рядом. Но здесь Машка, и она к Мегере еще не ходила. И я не могу оставить ее тут одну.

— Я Машу подожду, она скоро пойдет. Так что… — развожу руками.

Ему это явно не нравится, бросает хмурый взгляд на Епифанцеву.

— Ладно! Звони, как освободишься.

— Спасибо! Спасибо, что осталась — бросается мне на шею, как только Леднев скрывается из вида. — Я тут одна сдохну просто!

— Не сомневалась, что завалит! Не верила, что сдам, — снова рассматриваю зачетку, как будто там сейчас исчезнет отметка…

— Зассала Мегера! — Машка потягивается. — Побоялась с Айсом ругаться. Видно же всем, как он на тебя смотрит. Все серьезно, да?

— Не знаю, может быть… Главное, что он никуда не уезжает. Я так счастлива, Маш! Поверить не могу сама…

— Ну класс, что еще сказать. Ты теперь у него жить будешь? После ремонта ко мне не вернешься?

— Не думала вообще об этом. У него жить не буду, конечно. Рано же. Мы только-только…

— Ну да, конечно! — смотрит на меня пристально, и мне хочется спрятаться от этого взгляда.

— Ты где ночевала сама? Ник сказал, тебя Даня привез…

— Да забудь про Даню, — отмахивается. — Придурок блаженный. — Папа поздно вечером приехал, сказал, яйца открутит этим ремонтникам. Это они виноваты, прикинь, после того нашего потопа умудрились проводку в ванной задеть… Короче, к сентябрю въеду, не раньше, может, даже позднее. А еще папа нашел продавца квартиры, хочет судиться.

— Так ты где ночевала-то?

Она что, вопрос мой не слышала?

— Варь, в квартире вещи твои остались, ну там одежды немного, книжки свои ты не все забрала. По мне так выкинуть их надо, провоняло уже безвозвратно. Заберешь сегодня? Завтра уже ремонт начинаем…

— Заберу, конечно. Мань?

— А?

— Рассказывай!

— Че рассказывать? Сейчас? Ладно, пошла я…

Машка выходит минут через сорок. Довольная.

— Сдала?

— Трояк. Вот же сучка, долбила меня, думала, неуд впаяет. Но обошлось. Сама удивляюсь.

Мы спускаемся на улицу. Отличная погода, сидеть в здании нет никакого желания. До сих пор не верю, что пронесло, что Оксана не завалила. Она так смотрела на меня и около машины, и на экзамене. Наверное, разорвала бы на части, если могла. Он точно со мной? Мысли перекинулись на Айса. Мегеру, и правда, бросил. Ради меня?

— Ты теперь не поедешь со мной летом домой? — Машка сидит на лавочке, копается в телефоне.

— Почему это? — заглядываю в сотовый, точно чатится с кем-то…

— Ну, у тебя теперь парень, да еще какой парень… Другой круг общения, статус, все дела.

— Свихнулась? Ничего не изменилось. Мне только надо будет с работой договориться. Я им обещала с июля полный день работать, но, может, на четверг и пятницу отпустят, так на четыре дня приеду. А потом можно и на выходных приезжать. Если ты не против.

— Я не против. А вот Леднев наверняка не обрадуется. Он же меня терпеть не может. — И снова у нее этот страх во взгляде. Давно его не видела.

— Ты опять Никиту боишься? Он что-то сделал?

— Сделал, не сделал… Ты знала, что они с Рыжим — друзья? Не просто знакомые, а прям вот друзья?

— Ну… Ник Даню из Индии вытаскивал… Наверное. А что?

— Сказал, чтобы близко к нему не подходила. Сказал, кто угодно, но только не Даня! Варь, какого хрена, а? Он вот так всеми распоряжается? Им, тобой, теперь и мной?!

— Беспокоится за него, — пожимаю плечами. — Ты же видишь, Даня, он немного… чудаковатый, что ли… Слушай, а о чем вообще речь? Сама говорила, что это позор твой.