Мои ладони крепче сжали его шею, отчего хватка Калеба тут же усилилась. Я уткнулась носом в его ключицу, вдыхая головокружительный аромат его тела и заставляя себя глубоко дышать.

Он не мог сказать мне всего этого…

Он так не чувствует…

И я не чувствую.

Я не чувствую!

– Ты это чувствуешь, – прошептал Калеб, щекоча дыханием мою кожу. – Я знаю.

Не чувствую!

Губы Калеба поцеловали мочку моего уха. На этот раз ярче, слегка прикусив зубами…

Всё ещё не чувствую.

Обжигающий поцелуй окончательно лишил рассудка.

– Ещё тогда, в магазине… – зашептал Калеб. – Когда я понятия не имел, что та девушка в парике и есть ты… Твой взгляд, то, как ты слушала, как я играю, то, как смотрела… Никого и никогда в жизни я не хотел так сильно, как хочу тебя, Лекса…

Я буду себя ненавидеть.

Но позже.

Приподняла голову и с силой прижалась губами к губам Калеба, притянув его к себе.

Нет больше запретов.

Его губы были влажными и горячими. И он целовал меня в ответ. Я даже не заметила, как в какой-то миг полотенце сорвалось и наши тела обрели заветное прикосновение. С губ Калеба сорвался хриплый стон, а пальцы сильнее впились в мою кожу, прижимая ещё плотнее, максимально возможно.

Тихие, наполненные желанием звуки вырывались из моего рта. Его густые волосы скользили сквозь пальцы, и хотелось вцепиться в них сильнее.

Жадный, глубокий поцелуй становился всё более требовательным. Язык Калеба с чувством скользил по моему. И от этого сносило крышу.

Его руки творили невозможное простыми прикосновениями. Сильными, властными, и мне это нравилось. Нравилось чувствовать то, с какой силой он меня хочет. Я нужна ему. Я его глоток свежего воздуха. Его ангел…

Я резко распахнула глаза.

Ангелы не умеют предавать.

– Калеб… мы не можем, – с трудом оторвавшись от его губ, выдохнула я, быстро качая головой. – Не можем.

– Знаю, – тяжело дыша и вновь выглядя так, словно ему больно, ответил Калеб. – Это нечестно.

Знает?

– Ты выглядишь разочарованно, – мягко улыбаясь, Калеб поглаживал меня по спине, спускаясь вниз, к ягодицам.

– Нет. Я не разоча…

– Это нечестно по отношению к тебе, Лекса, – добавил Калеб, тяжело дыша, и точно не от того, что в комнате такая жара. – Я не хочу, чтобы ты презирала себя. Поэтому я не хотел тебя целовать.

Чтобы не вешать на меня груз вины? Только поэтому?.. Боже…

До чего я себя довела!

Я сама пару секунд назад повесила на себя этот груз вины!

Ненавижу себя.

Вырвавшись из объятий Калеба, я подхватила с пола толстовку на «молнии» и накинула на голое тело, влезла в спортивные штаны, набросила на лицо капюшон и, собрав в кучу остальные вещи, рванула к двери.

– Пожалуйста, не останавливай меня! – бросила на Калеба умоляющий взгляд. – Это неправильно. Так не должно быть. Только не так.

Уже через несколько секунд я была в своей комнате. Бросила вещи на пол, сама рухнула следом и пыталась отдышаться.

Мыслей не было. Пустота. Тоска и боль на душе. И испуг… испуг за то, что я не чувствую перед Мики той вины, какую должна. Мне стыдно перед собой за то, как сильно хочется вернуться обратно и вновь ощутить вкус его губ, жар его тела и услышать слова, которые подобны нектару…

И я забыла закрыть дверь на замок.

– Ты не должен быть здесь! – прохрипела, затем вскочила на ноги и рванула к Калебу, чтобы вытолкнуть его обратно за дверь. – Ты в одних трусах! Сейчас все на зарядку соберутся! Давай, я не…

Но он не дал мне договорить. Сразу после того, как щёлкнул дверной замок, его губы припали к моим, а руки, полностью меня обезоружив, захватили мои запястья и завели за спину. Калеб, продолжая терзать мои губы, буквально вжал меня в стену и не думал оставлять мой рот в покое.

– Я же сказал, что не отступлю, Лекса, – отрывисто прошептал он. – Только не в этот раз. И можешь ударить меня коленом, если не чувствуешь того, что чувствую я.

– Если сразу после этого ты уйдёшь, то я ударю тебя, – я отвернула голову в сторону, и вместо того, чтобы отстраниться, Калеб принялся целовать мою шею.

Не могу… не могу ему сопротивляться.

Я не ударю его. Я слишком слабая для этого… Я тряпка.

И я ненавижу себя за это, но его губы слишком желанны, чтобы отстраняться от них так надолго.

Почувствовав, что моё сопротивление окончено, на щеке Калеба родилась победная ямочка, и «молния» моей толстовки, расстегнувшись с характерным звуком, полетела вниз. Его руки скользнули по моей талии и упали на бёдра, потянув за резинку штанов.

С тихим стоном я запустила руки в его волосы и прижалась обнажённой грудью к его – твёрдой и жаркой. Провела пальцами по шее и обхватила её ладонями, медленно и глубоко вздохнув. Глаза Калеба тут же смягчились, и беспокойная линия между бровями исчезла.

Я даже не помню, в какую секунду он начал раздевать меня, но хорошо помню, как способствовала одежде лететь в разные стороны, и тут же оказалась на руках у Калеба, а мигом позже на своей кровати, на спине, а Калеб навис сверху.

Он больше не целовал меня. Не касался руками и ничего не говорил.

Он смотрел на меня. Долго и пристально, так, словно пытался запечатлеть в памяти каждую черту моего лица, каждый изгиб тела, начиная от шеи, заканчивая ступнями. И чувствовать скольжение его горящего взгляда по своему обнажённому телу воистину незабываемо. Никакой неловкости и скованности. Калеб заставлял меня чувствовать себя прекрасной…

Наклонился вперёд, обхватив рукой мою спину, и притянул к себе в ещё одном чувственном, блаженном поцелуе.

Слов не было. Только громкое сбитое дыхание и вздохи.

Кожа покрылась мурашками, когда его руки начали исследовать каждый сантиметр моего тела. Его губы проложили путь от моего подбородка к шее, затем к груди.

Из-за двери послышались голоса и топот ног, а также крик нашего тренера, что если через пять минут все не соберутся на улице, опоздавшим он засунет свой свисток в одно тёмное место.

Но Калеб будто не слышал ничего. Продолжал дарить мне ласки, целуя живот, и под мои негромкие стоны скользил языком вниз, к внутренней стороне бедра. Мелкая дрожь сотрясла тело, когда поцелуи Калеба стали жёстче; он приподнял мою ногу и продолжал осыпать её поцелуями до самых кончиков пальцев.

Я приподнялась на локтях, чтобы просто поверить, что он действительно это делает.

– Я хочу почувствовать всю тебя, – пронзительно взглянув мне в глаза, прошептал Калеб. – Каждый сантиметр твоего тела.