Это безумство.

Шумно выдохнув, я рухнула лопатками на матрас и с силой зажмурилась.

Это безумство.

И безумнее этого уже ничего не придумаешь.

– Лекса, – голос Калеба прозвучал совсем близко, и его лицо оказалось над моим. Он не улыбался. Был серьёзен, но не сердит, как я подумала. Его руки притянули меня к себе, одна ладонь оказалась на затылке, а вторая обвилась вокруг талии. – Лекса… я хочу тебя до такой степени, что даже говорить об этом больно. Но я не такой эгоист, чтобы поступать так с тобой.

Я пыталась контролировать дыхание и придумать, что ответить, но не могла даже в мыслях слова связать, не то что их воспроизвести. Потому что я хочу этого так же сильно, как и Калеб, если не больше. И я знаю, что угрызения совести после того, как мы сделаем это, затопят меня с головой, но я хочу это сделать. Умру, если не сделаю.

– Лекса, – он с нежностью улыбнулся, проводя пальцами по моему лицу. – Ты будешь моей. Скоро. Я знаю это. И меньше всего на свете я хочу добиться тебя таким нечестным способом. Нечестным по отношению к тебе.

Чёрт.

Он действительно думает, что у нас есть будущее.

У нас. У меня и Калеба. Общее будущее.

Он безнадёжен.

– И откуда такие, как ты, романтики только берутся? – усмехнулась я, путаясь пальцами в его волосах. – Может, ты ещё и в летающих единорогов веришь?

Я не хотела, чтобы мой голос прозвучал насмешливо, но, видимо, так он и прозвучал, потому что лицо Калеба тут же нахмурилось.

– Ты думаешь, что я расстанусь с Мики ради тебя? – добавила я негромко и максимально мягко.

Калеб не отвечал. Но и не отпускал меня.

– Этого не будет, Калеб.

Я вывернулась из-под его руки и принялась спешно натягивать спортивную форму, предчувствуя, что свисток тренера достанется мне.

Калеб свесил ноги с кровати и, с силой взлохматив волосы, упёр локти в колени и опустил голову.

Внутри вдруг что-то больно сжалось.

– Два года, Калеб, – спокойно добавила я. – Два года. У нас с Мики. Это не два месяца и не две недели. Два года.

– Тогда скажи, что ничего ко мне не чувствуешь, – Калеб поднял голову и требовательно поглядел мне в лицо. – Скажи, Лекса. Прямо сейчас!

Парик застыл в моих руках на пути к голове. Как и слова, застрявшие в горле.

Чувствую?.. Я не знаю, что я чувствую. Ни к одному из них!

– Это сложно, Калеб… – я покачала головой.

Калеб поднялся с кровати, и моё лицо спустя миг оказалось в его ладонях.

– Тогда не усложняй всё ещё больше, Лекса. Не говори того, что не хочешь говорить. Не отрицай, что ничего не чувствуешь. Лучше просто ничего не делай.

– И всё решится само собой? – горько усмехнулась я.

– Так и будет. И когда ты это поймёшь, поверь, я всё ещё буду рядом. Я никуда не денусь.

На пару секунд я прикрыла глаза и сделала два глубоких вдоха, призывая себя не говорить Калебу о том, как всё случится на самом деле, хоть он и верит в какую-то там судьбу. Потому что я вернусь к Мики. А Калеб к той беременной девушке. Вот как будет. И если он этого не понимает, значит, и не стоит пытаться объяснить. Правда в том, что время всё расставит по своим местам. И это время точно сыграет не по его правилам.

Он сам всё поймёт. И его точно не будет рядом.

– Ладно, – я ещё раз глубоко вдохнула, опуская его руки вниз. – Пусть будет так. Пусть каждый останется при своём мнении. Но у меня к тебе просьба, Калеб… Если ты так в себе уверен, то тебе не будет трудно больше не целовать меня и тем более больше не врываться ко мне в комнату и делать то… в общем, всё то, что мы делали. Правда же?

Потому что в следующий раз я не смогу уговорить себя остановиться на середине.

– Хорошо, – просто согласился Калеб. – Я больше не прикоснусь к тебе. Пока ты этого не захочешь.

Я не захочу.

Я не захочу.

Точно не захочу.

Уже хочу этого.

Вот и наступил день Х.

День фестиваля.

День, когда состоится наше с Калебом совместное выступление.

День, когда мне предстоит лицом к лицу встретиться со своим парнем, которому я изменила, и не важно насколько.

День, когда я покину шоу.

И день, когда мне предстоит решить, где провести остаток лета, если, конечно, родителям до сих пор неизвестно о том, что ни в какой Пенсильвании я не нахожусь. В чём очень сомневаюсь.

Хизер звонит с самого утра. И голос моей сестры звучит не на шутку встревоженно. Дома что-то происходит. Родители ругаются, и моё имя – наиболее часто употребляющееся слово в красноречивых репликах и наверняка звучит как ругательство.

Стараясь об этом не думать, я изо всех сил пыталась сконцентрироваться на выступлении. Поправка – на двух выступлениях. Потому что сразу после того, как на сцене закончилась репетиция, на которой Калеб не присутствовал из-за загруженного графика, связанного со скандалом, отошла в сторонку и принялась повторять песни «Адских пончиков», с которыми также предстоит выйти на сцену.

Но репетировать не получалось. Всё, о чём я могла думать, это о… Калебе и Жизель. О какой-то там поп-певичке! Но красивой. И – да, я смотрела фото.

Много фото.

О-очень много фото.

Её представители сделали официальное заявление. Эта девушка действительно беременна, и скандал, который сейчас переживает R. Q. Entertainment, один из самых громких за всю историю существования корейского лейбла. Калеба таскают по бесчисленным пресс-конференциям и заставляют делать сотни заявлений. И, видимо, поэтому с того самого дня, когда я взяла с него обещание больше не касаться меня, мы виделись всего дважды. В первый раз на общей фотосессии полуфиналистов, а во второй раз на нашей вечерней и последней репетиции, где Калеб убедился, что мы полностью готовы, и вновь уехал по делам. Нет, он не вёл себя обиженно или отстранённо. Этому парню уже двадцать шесть, и я лишний раз убедилась в том, что взрослые и уверенные в себе парни, коим Калеб и является, не ведут себя с девушками как последние идиоты, вне зависимости от того, на каком уровне находятся их отношения. Точнее, те отношения, которых в принципе нет.

Он улыбался. С нежностью смотрел на меня большую часть репетиции и, как и обещал, ни разу не коснулся и уж точно не пытался приставать.

– А ты больше не домогатор, – не сдержавшись, подколола его я.

– Нет. Но только свистни, – подмигнул мне Калеб и уехал на очередную пресс-конференцию делать очередные важные заявления.

Заявление на тему того, что Калеб и не думает отказываться от ответственности перед Жизель и ребёнком и в ближайшее время собирается вернуться в Корею для разъяснения обстоятельств.