за талию, и усмехается чуть скошенной улыбкой, когда я замечаю, что зажмурилась и открываю глаза. – А то подумаю, что тебя пугаю. Мы все продолжим, обещаешь? Только так я могу остановиться.

– Да.

И снова поцелуй в губы, на этот раз короткий и мягкий.

– А сейчас лучше принесу тебе полотенце и сделаю для нас кофе. Похоже, меня слегка занесло. Уф!

Слегка? Он смеется и уходит, не стесняясь наготы своего красивого, сильного тела, а я на секунду прикладываю ладони к горящим щекам. Только его? О, нет, и меня тоже. Да еще как!

Данил оставляет меня одну, но вскоре возвращается с полотенцем и своей футболкой. Когда я выхожу из ванной комнаты немногим позже, закутывает в теплый халат, надевает носки, и утаскивает за собой на балкон, где стоит небольшой столик и два кресла. И где довольно уютно, чтобы провести время вдвоем.

Он надел свободные штаны и спортивную кофту, оставив ее расстегнутую на груди. Сварил для нас кофе и с серьезным видом принес бутерброды, которые сделал сам. Не забыл про конфеты. Есть я не хочу, а вот от горячего, в меру горького кофе отказаться не могу. И, конечно же, от черного шоколада. Я пью напиток с удовольствием, с балкона открывается красивый вид на набережную и реку, и в этот по-весеннему солнечный день мне просто хорошо, потому что Данил меня обнимает.

– Расскажи еще что-нибудь о себе, Рита, – просит, когда я заканчиваю рассказ о том, как мы жили с мамой Дашей, Степаном и Сонечкой до того, как в нашей жизни появился Андрей Воронов. И что я помню из своего раннего детства. А что помнить не хочу.

Я даже не ожидала, что мое признание в парке так врежется в память Воробышку и он захочет вернуться к тому разговору.

– Что именно ты хочешь знать? Мне кажется, я рассказала тебе обо всем. Теперь ты знаешь, когда мой День рождения, что мне по-настоящему дорого, и в каких странах я мечтаю побывать.

– Расскажи мне о своем главном секрете, он есть у каждого человека и, наверняка, у тебя тоже.

Ну, это не сложно, хотя вряд ли я смогу его удивить. Другому бы не сказала, а вот ему получается легко открыться:

– Это не совсем секрет, Даня, скорее мечта – кем я хочу стать. Никто из моих подруг не догадывается, но я всегда любила книги и…

– Ты хочешь стать писателем и рассказывать свои сказки. Взрослым, потому что ты романтична и без любви не обойдешься, но обязательно светлые и волшебные. Где добро побеждает зло, драконы спасают принцесс, а злодеи непременно получают по заслугам. Я угадал?

Я улыбаюсь, подставляя висок его губам и накрывая его ладонь своей.

– И почему мне кажется, что ты знаешь меня лучше других?

– Наверное, потому, что ты не пыталась со мной быть кем-то.

– Но когда ты успел узнать?

– Когда вдруг оказался твоим парнем. Ты не оставила мне выбора, Ромашка, рассказав свою первую сказку.

Мы смеемся. Я чувствую себя непринужденно у груди Воробышка и действительно так, словно между нами нет места секретам.

– Теперь моя очередь, – говорю, и Данил соглашается:

– И что ты хочешь, чтобы я рассказал?

– Скорее ответил на вопрос, только честно, Даня!

– Договорились.

– Какое желание ты бы загадал джину, если бы у тебя была такая возможность?

– Три?

– Нет, одно. Но самое главное!

Судя по тому, что Воробышек замолкает, я понимаю, что он отнесся к вопросу серьезно. Проходит несколько секунд, он продолжает молчать, и я решаю ему помочь:

– Может, стать лучшим кикбоксером и получить заветный пояс чемпиона?

– Нет. Для этого, Ромашка, не нужен джин. Я справлюсь сам.

– Ты не хочешь говорить?

– Дело не в этом. Я вдруг подумал, как было бы хорошо, если бы такой джин на самом деле существовал. А еще вспомнил твой рисунок, который ты нарисовала в беседке, когда мы встретились в поместье моего отчима. Ты тогда угадала. Я бы пожелал, чтобы у Пирата снова было четыре лапы и другое прошлое. Жаль, что это невозможно.

Я вздыхаю, а Данил произносит:

– Хочешь узнать мой секрет, Рита? Я никому не говорил.

– Хочу.

– Когда закончу спортивную карьеру – открою приют для таких собак, как Пират и старая Галатея, я уже решил.

– Значит, это твоя цель?

– Одна из. Но не самая последняя.

Я ставлю чашку с кофе на стол и поворачиваюсь к парню. Обняв его за талию под кофтой, поднимаю лицо и целую в губы.

– Ты добрый, Воробышек.

Он неожиданно смущается. Мне ведь не показалось? Или почему вдруг так сжались губы и сдвинулись брови.

– Нет, я вредный! У кого хочешь спроси. Да хоть у Ванькиной Кати! Меня даже ее ручной паук не любит.

– Ты не прибил Степку, когда он измазал тебя в муке и кетчупе, а ведь мог.

– А смысл? Я сам в его возрасте был таким же идиотом.

– И не бросил меня у парка без одежды.

– Я просто не хотел иметь дело с полицией.

– Ты привез меня в свой дом и назвал Золушкой, хотя был грубым, это правда.

– Ну вот, видишь!

– Но знаешь, что странно?

– Что, Рита?

Сейчас, когда на Данила падают солнечные лучи, глаза у него синие-синие и неотрывно смотрят на меня.

Я поднимаю палец и провожу по его губам:

– Однажды, когда мне было одиннадцать лет, на зимней ярмарке возле городской елки стояла карета-инсталляция в форме зеркальной тыквы – очень красивая. Тот новый год для нашей семьи стал особенным, поэтому я хорошо его запомнила. Так вот, возле кареты стояли интерактивные экраны – знаешь, такие, которые преображают людей в нереальных персонажей – как новогоднее развлечение. И я не знаю почему именно меня экран преобразил в Золушку.

Вокруг на площади гуляли люди, какие-то мальчишки бежали на каток и один из них