– Не знаю… – Настя отчаянно цеплялась за сияющие осколки воспоминаний, надеясь сложить заново разлетевшуюся вдребезги картину мироздания. – Иногда я поражалась, конечно… Там много невероятного, странного было. Даже чудищ взять: гигантские осы, например – это точно моя личная фобия. В Бездне тоже хватило всякого… Но вообще-то, знаешь, такое моя голова не могла придумать. Хотя иногда странные вещи проскальзывали. Эши мне сказала, чтобы я опасалась Севера и моря, но ведь Кайл на Юге… Я думала, раз мы вернулись, теперь бояться нечего. До сих пор ничего не понимаю. Может, Эши этот север имела в виду? Ну, вот этот, реальный. Мы же скорее на севере живём. И море… Я теперь сообразила, она про Море Времени говорила, наверное. А ещё так смешно… Я когда проснулась, тут песня про море играла. Буланова…

– Здесь кончается, здесь кончается… – усмехнувшись, напела Олеся. – Не знаю, кто там и что предсказывал, а я так думаю – твои фантазии менялись по мере твоего выздоровления. Вот даже так судить, пока ты в глубокой летаргии пребывала – у тебя там всё было зашибись. А потом, когда ты пошла на поправку – сбои начались, посыпалась сказка. Стали неприятности случаться, и даже погиб этот твой любимый принц… Я думаю, это так сработало. Воображение обрубило все связи и в реальность тебя выдавило. Так что, давай, приходи уже в сознание, золушка моя! Нас ждут суровые будни реальности…

– Я не хочу суровые будни! – Настя мучительно искала понимания. – Леся, я… Я не могу в это поверить! Что всё – неправда... Кайл – неправда! Выходит, не было любви, ничего не было, и его не было? Выходит, мне даже оплакивать некого?

– Некого, мил-моя, некого! – понимания Рыжая не дождалась. – Не было никаких принцев! А значит, никто не умер, и не надо вот этих горьких вдовьих слёз…

– Я скорее поверю в то, что вот этого всего нет… – Настя подтянула колени, обняла их руками, уткнулась подбородком. – Может я, и правда, с ума сошла? От горя. Вот сейчас. Не смогла смириться, и у меня крыша поехала, и чудится мне, что я вернулась обратно домой…

– Тогда привыкай к своим новым фантазиям, дорогая! – сурово обронила Петрушенко. – В первую очередь, хорош всем про свои похождения в параллельные миры рассказывать! Сон или не сон – неважно. Скажи сегодня этой врачихе, что ты погорячилась! Ну, спросонок бывает, и не такое человек наплетёт. Сны снились красивые – вот и попутала маму с папой...

Олеся заговорила жёстко, без всякого снисхождения.

– Рыжая, мозги включи! Ты и так тут год провела. Начнёшь эту тему дальше развивать – они тебя тут навсегда оставят. Ты, конечно, не буйная, но дверь они в палату всё-таки запирают. Знаешь, по-моему, это не лучшее место! Хочешь, чтобы тебя как лягушку препарировали? У тебя и так сейчас трудностей хватит. В этом городе ты – звезда. Но звезда такая, знаешь, подпорченная… В институт обратно возьмут, наверное… Но что дальше ты будешь делать – ума не приложу! Со справкой из Ледовки, только улицу мести, дворником… Куда тебя с такой нехорошей славой теперь на работу возьмут?

Леся вдруг просияла.

– Слушай, может тебе волосы перекрасить? Ну, Романовы – не такая уж редкость. А если не рыжая будешь, может, меньше узнавать станут, да? По-хорошему, конечно, уезжать надо из города…

– Леся, ты серьёзно? – Настя ушам своим поверить не могла. – Я что, преступление какое-то совершила? За что меня чморить? Я – это я. Что изменилось? Ну, болел человек целый год, так что его теперь, расстрелять за это?

– Наивная… – Леся скривила красивые губки. – Подруга, я тебя не брошу, конечно. Но вот посмотришь, когда отсюда выпустят, как от тебя народ шарахаться начнёт! Ты, кстати, знаешь… Не обижайся, но я к тебе сюда не поеду больше! Ты давай, веди себя хорошо, чтобы выписали скорее! И там уже я к вам приду. А от Ледовки избави меня боже!

– Ясно, – холодно хмыкнула Настя.

– Ну чего ты сразу обижаешься? – воскликнула Петрушенко.

– Я не обижаюсь, я выводы делаю.

– Да иди ты со своими выводами! – дёрнулась блондинка, спрыгивая с подоконника. – Рыжая, тебе уже всё равно, а мне нет. Я не хочу в изгои общества попасть.

– Так не попадай! – пожала плечами Настя. – Зачем ты приехала? Мама попросила?

– Ну… попросила, – Леся скривилась и добавила: – Я ведь не только поэтому.

– Иди, Леська, я тебя не держу! – махнула Рыжая, добавила устало: – Прав был Эл, как всегда прав – страшно видеть истину.

– Дура ты, Рыжая! Я тебе добра желаю, – Петрушенко стояла напротив, сунув руки в карманы роскошного красного пальто. – Но это ведь не значит, что мне теперь тоже надо себя закопать? Тебе от этого легче будет, если нас обеих в белые вороны запишут? Тем более тут опять ажиотаж вокруг этой темы…

Олеська передумала уходить, оживилась.

– Ой, точно! Я же забыла рассказать ещё, важное. Ведьму-то нашу нашли! Шаманку эту… Прикинь! Володя мне даже сам позвонил по этому поводу. Хоть он на меня и в обиде. Я на опознание ездила.

– В смысле, на опознание? Она мёртвая?

– Ага, – Олеся спешила поделиться подробностями. – Вот, буквально два дня назад. Тело в лесу нашли. Там, на поляне этой проклятой. Ножевое ранение, или что-то вроде. Дырка в груди. Оружие преступления не найдено. Никаких свидетелей, никаких больше следов и улик. Как всегда! Труп обнаружили туристы. Она там в полном боевом раскрасе валялась. Те, понятно, незамедлительно не только в полицию позвонили, но и в новости. Журналюги сразу параллель с прошлогодним эпизодом провели. Ну и, давай опять все эти передачи, интервью по новому кругу гонять! Опять про тебя все кому не лень вспомнили.

– Только про меня? А ты там, значит, не была?

– Была, но не загремела на год после этого в дурку, – огрызнулась Петрушенко. – Про меня сплетничать неинтересно… Насть, не парься! Всё образуется… Ты, главное, отсюда сейчас выберись! Сделай вид, что ты нормальная!

– Я – нормальная.

– Блин, ты обидчивая такая стала, нервная! – фыркнула Олеся. – Ты же поняла, о чем я говорю.

– Да,