Я молча прихлебывала чай. Пожалуй, Дайре важнее было выговориться, чем мне послушать ее откровения. Хотя, да, было интересно. Особенно то, что было дальше.

— Потом я его увидела уже тогда, когда погиб мой Глай. Ранили его сильно. Умирал он, а я никак не могла его спасти, Малла. Почти всю себя отдала, но он все равно умер. И тут появился его светлость, узнал меня, и… вот…

— Погоди. Объясни толком. У нас в Хадоа все совсем по-другому. И я ничего не поняла… Как ты могла спасти Глая, если ты не лекарь?

Дайра вздохнула.

— Брак у нас истинный был, Оракулом одобренный. Как вчера у Сайки с Дирком. В таком браке жена всегда может свою силу жизненную передать, чтобы мужа от смерти спасти. А может и не передать. Поэтому вдов и считали порождением тьмы. Раз они своей жизнью ради спасения супруга не готовы пожертвовать, значит и любви там не было никакой. Одно притворство.

— А мужчинам, значит, можно не делиться? — вскинула я брови.

— А мужчина не может делиться, Малла, — грустно улыбнулась Дайра, — не способны они к этому. Поэтому вдовцов и жалеют. Он ведь был бы рад спасти любимую, да не может.

— Чушь, — фыркнула я, — ты сама-то в это веришь?

— После того, как столько лет вдовствую? Нет. Но раньше верила.

— А его светлость, значит, уговорил тебя не делиться?

— Нет. — Дайра зажала ладошки между коленями, так они дрожали, и, помолчав, продолжила, — он перед Оракулом меня своей назвал…

— Что? — я вытаращила глаза. И тут же вспомнила, как говорил его светлость, что женат, — так ты замужем? За его светлостью?

— Нет, — мотнула головой Дайра, — не могу я… он же не любит меня. Он же из жалости. А я не могу так. Не хочу, чтоб из жалости…

— Он тоже тебя любит. А не жалеет вовсе. Думает, что ты из-за Совета вашего против, — пробормотала я. Перед глазами одновременно стояли две картины: Сайка и Дирк на коленях, и я, смешивающая энергии с господином Обреном…

— Это он тебе сказал, Малла? — Дайра схватила меня за руку и заглянула в глаза.

— Не мне. Но он, — ответила я. Вздохнула, нужно было прояснить один момент, — Дайра, скажи, я правильно поняла, он назвал тебя женой перед Оракулом, а ты нет? Ты не назвала его мужем. И ты вчера снова слышала этот вопрос и ответила нет?

— Верно, все так и есть, — Дайря все так же смотрела на меня, — Малла, скажи, что он сказал?

— Напиши ему. Хоть что-нибудь. Личное. Он очень ждет, Дайра… и у него к тебе не жалость. Это правда, — ответила я. Кошмар меня подери! Как же так-то?!

— Малла, — взвизгнула Дайра и кинулась обниматься. Да что за день сегодня такой? Все обнимаются и обнимаются. И ведут себя странно. А особенно Дайра. Все же влюбленные идиоты.

И я тоже… потому что я, кажется, согласилась. Вчера. И значит теперь только от господина Орбрена зависит, будем мы женаты или нет…

Когда я смешала наши энергии — это была только часть брачного ритуала. Та, которая остается недоступной неВидящим. А вторая часть — та, которая видима всем и которая заключается в клятве перед Оракулом… Она-то и осталась не завершена у Дайры с герцогом. И у меня с господином Орбреном, потому что он не сказал свое «да». В отличие от меня. Или сказал? Ведь его величество видел, что он женат? Или что?

У меня разболелась голова. Дайра убежала к себе, писать послание его светлости. А я все сидела за столом и думала.

— Малла, — господин Орбрен тихо вошел в дом, — нам надо поговорить.

— Я так не думаю, — пожала я плечами, — нам не о чем разговаривать.

Но господину Орбрену как всегда было плевать на мои желания. Он прошел в дом, сел за стол, и нагло и бесцеремонно, забрав мою кружку, отхлебнул мой отвар.

— Что вы себе позволяете?! — вскочила я, думая, что совершенно напрасно не договорилась с Салиной и не напросилась к ней на ночевку.

— Малла, — он поставил кружку и пристально взглянул на меня, — я знаю, что ты притворялась во время беседы с его величеством и его светлостью. Ты далеко не дура, как старалась показать нам. И я сделал вид, что ничего не заметил.

Я попятилась. Вот сейчас мне на самом деле было страшно. Если он раскусил меня, то и другие тоже…

— Ты сыграла очень талантливо, кроме меня никто ничего не понял, — спокойно продолжил он, — я догадался только потому, что видел, как ты ведешь дела в колхозе, как выступаешь на собрании, как руководишь своими девочками. И я знаю, что господин Гририх не считает зазорным посоветоваться с тобой, и что все колхозные новшества, да и сам колхоз, твоих рук дело. И сейчас, Малла, прекрати изображать из себя дуру. Хватит. Это далеко не самый лучший способ договориться.

А я снова почувствовала ту же злость, как тогда на полянке, когда решила встретить Угрозу лицом к лицу.

— Да, — я выпрямилась и смело сделала шаг вперед, — я притворялась. Но это именно вы вынудили меня.

— Я? — удивленно переспросил господин Орбрен.

— Вы! — сделав усилие, села за стол напротив него. Боялась, что колени подогнуться. Так тряслись. Я же еще никогда вот так открыто не выступала в свою защиту, и всегда старалась сделать это как можно незаметнее.

Господин Орбрен вопросительно смотрел на меня. И я продолжила:

— Вы каждый раз провоцировали меня, обвиняли в том, что я что-то сделала. А ведь я не знала, что я, вообще, что-то сделала. Сарафан у Оракула попросила? Так многие вдовы к нему ходили с просьбой разрешить им носить нормальную одежду. Вы же не знаете, каково это ходить в дерюжном мешке. Вы вообще ничего не знаете о жизни во вдовьем поселении. А потом? Я просто пела. Понимаете? Я же знать не знала, что мои странные видения имеют какой-то смысл. А вы?! Вы орали на меня, не объясняя, в чем моя вина. А потом, вообще, засадили в кутузку. И там, на озере, вы обещали никому не говорить о моей беременности. И что?! Вы сдержали слово?! Нет. Вы тут же сдали меня его светлости и его величеству. Так с чего мне было верить вам? А, ваша светлость?!

— Ты догадалась? Да, я герцог Эллдорский, младший брат его величества. Но здесь я господин Орбрен.

— А вы не особо и скрывались, — ответила я. Запал, с которым я только что выкрикивала обвинения, никуда не исчез, — еще бы… Малла же дура, — передразнила я короля, — у нее только замужество на уме. Как же я вас ненавижу. Вас всех! Мне ведь от вас ничего не нужно! Я просто хочу спокойно жить в колхозе, просто растить своего ребенка сама, просто не видеть всех вас в своей жизни. Я не аристократка, и никогда ею не была. И меня это устраивает. Я, как и все женщины, могу помечтать в короле, но замуж хочу выйти за нормального мужика. Не за вас. Но вы ведь даже это не удосужились мне объяснить. Нет, вы предпочли все скрыть, чтобы в очередной раз посмеяться над дурой-Маллой. Но не переживайте, я снова не знала, что этот дурацкий вопрос, который мне послышался, что-то значит. И мне не нужно ваше «да». Назовете потом перед Оракулом своей какую-нибудь герцогиню, и будете счастливы.