— Малла, тебе повезло, что господин Орбрен взял тебя в жены.

А я кипела просто. Еще и потому что сестра со своим Даром не видела, что мы врем. А значит негодяй был прав вчера. Эта история настолько правда, что никто даже не заметит лжи. И это просто кошмар его подери!

Но самое ужасное, я впервые почувствовала последствия клятвы Оракулу. Стоило мне решить прекратить этот цирк, как немел кончик языка. Как будто бы у стоматолога, после укола.

Но и молча проглотить все, что они говорили, я уже не смогла.

— Салина, — первой под раздачу попала именно она, — ты мне, конечно, сестра. И я тебя люблю и уважаю. Но хватит уже лезть в мою личную жизнь. Хватит поучать меня, словно я маленький ребенок. Я сама разберусь со своей жизнью. И еще… почему ты считаешь, что это мне повезло, что он назвал меня своей женой? Нет, Салина, это ему повезло, что я его жена. И это он бежал за мной через всю страну, а не я за ним.

Ха! Кажется, я поняла принцип действия Оркакула! Потому что, судя по реакции сестры, я тоже не сказала ни словечка неправды!

— Малла, — ошеломленно прошептала Салина, собираясь что-то ответить, как-то оправдаться. Но я уже переключилась на господина Орбрена:

— А ты, муж мой, — я уже наслаждалась тем, что хочу ему сказать, — перестань надо мной издеваться. А то, знаешь ли, я ведь теперь с полным правом могу ответить. А если надо, то и треснуть как следует. Теперь ты меня в кутузку за такое не закроешь! Мы ведь с тобой теперь ровня.

Выговорившись, я, не дожидаясь ответа, сбежала в правление готовиться к собранию. А обалдевшие от моего выступления зрители, остались дома приходить в себя.

Я шла по деревне и чувствовала необыкновенную легкость от того, что сделала. Как будто бы я сбросила огромные тяжелые камни, которые давным давно тянули меня вниз не давая взлететь.

И я вдруг поняла, что как раз те, кто меня любит, те, кому не безразлична моя судьба, каждый раз давали мне эти камни. Мама, когда отговаривала меня идти на библиотекаря, потому что в техникуме мне будет тяжело. Папа, когда утешал меня, после первой затяжной пьянки Орландо, мол, бывает, одумается мужик, в семью вернется и все наладится. Подруги, знакомые, они все говорили мне, что я не смогу, что у меня не получится. А я верила. Верила и тащила эти камни чужого мнения на своем горбу через всю жизнь.

Но ведь это не так! Даже там, дома я могла многое изменить в своей жизни, если бы перестала идти на поводу у других и начала думать своей головой. А уж здесь, в Гвенаре подавно. У меня же есть такая Сила, которой ни у кого больше нет. А господин… ой, нет… просто Орбрен меня научит как ею пользоваться. И только от меня зависит, что получится в итоге.

И есть еще колхоз, в который я вложила столько сил. Я еще никогда и ни во что не вкладывала столько своей энергии. И я знаю, как спасти его от развала. Да, осталось только уговорить остальных колхозников на изменения.

И как раз этим я сейчас займусь.

Когда все колхозники, в том числе Салина и мой негодяйский муженек, собрались в правлении и расселись на лавочки, я уже привычно вышла вперед. Вгляделась в лица колхозниц и поняла, да, я была права. Больше не было глаз горящих энтузиазмом, нетерпением и желанием трудиться. Нет, все смотрели спокойно. А кто-то и вовсе равнодушно.

И я, поприветствовав всех, начала свою речь:

— Мы с вами организовали наш колхоз всего три месяца назад для того, чтобы объединить вдов, от которых отказался весь остальной мир, и дать нам возможность проявить свои Дары, дать нам возможность почувствовать себя нужными друг другу. И у нас отлично получилось. Мы купили сорок коров и варим сыры, которые приносят нам очень большой доход. Мы запустили инкубаторы, и через некоторое время завалим Гвенар куриным мясом. Мы посадили огород с невиданными овощами, и теперь продаем их на королевскую кухню. Мы даже запустили мастерские…. и это только начало. Наши планы, наши возможности не реализованы даже на малую часть. Мы можем гораздо больше.

Все молча слушали меня и кивали соглашаясь, хотя я все так же не видела искр радости в их глазах, как раньше.

— Но сейчас все изменилось. Люди приняли нас, вдов, и перестали считать изгоями. И, я знаю, кто-то из вас уже думает вернуться домой, к своим семьям. Кто-то хочет уехать в город. А кто-то, — я посмотрела на Сайку, сидевшую у самого входа и о чем-то болтавшую с Дирком, — уже завел свое собственное хозяйство. И теперь такой колхоз, как мы его задумали, нам не нужен… ведь мы можем использовать наши Дары где угодно.

— Так что же теперь, — вскинулась Рыска, — распустить? А коровы как же? Они же только еще привыкли к нам. А мы их опять?

— А мастерская? — расстроилась Нана.

— А кур куда? — проснулась Глая, дремавшая после очередной бессонной ночи при инкубаторе, — их у нас столько…

— Верно, — согласилась я, — свернуть наше хозяйство сейчас, так чтобы все были довольны, невозможно. Поэтому мы с господином Гририхом посоветовались и хотим предложить вам изменить концепцию нашего колхоза.

— Чего? — не поняла бабка Ланка, — чего изменить, Малла?

— Видение, — улыбнулась я, — то, как мы видим наш колхоз.

— Так и говори, — недовольно пробурчала бабка, — а то, понимаешь, словечки странные от хадоа к нам тащат…

— И что ты предлагаешь? — подала голос Салина.

— Мы с господином Гририхом предлагаем первым делом перейти от подсчета трудодней к оплате работы деньгами, — я с удовольствием увидела, как встрепенулось большинство колхозников. Все же деньги магическое словно не только у нас, но и здесь, — заработная плата будет установлена для каждого вида труда и одобрена Оракулом. Причем цена труда будет определяться не только его тяжестью и сложностью, но и уровнем Дара. Вот Салина вроде бы ничего не делает, целый день сидит на крылечке и болтает с купцами, — я улыбнулась, увидев в глазах Салины обиду, а кто-то при этом согласно качал головой, — но кто из вас способен проделать эту работу так же хорошо, как она? Никто.

Я сама ответила на свой вопрос, и люди одобрительно загудели.

— Или Нана… Кто-то из вас способен ткать так же, как она — дочь Великого Мастера? Нет.

— А у кого нет Дара?

— Тогда все будет зависеть от вашей работы. Подоить корову Дар не нужен. Но у нас уже сейчас на ферме есть девочки, которые доят по пять коров, а есть которые успевают только трех.

— Правильно, — поддержала меня бабка Ланка, — Вилька вон целый день то в коровнике, то в поле работает, а Рилка раз в неделю на помощь выходит, и то, если ее попросить раз сто.

— А ты все следишь за всеми, — злобно огрызнулась Рилка. Эта соседка бабки Ланки была известной лентяйкой в поселении.

— Даже если слежу, — бабку Ланку такими обвинениями было не смутить, — хотя ты, как бельмо на глазу телеса свои на крыльце греешь каждый день, тут и следить не надо. И так все видно.