старший из фермеров идут сейчас в артель и ищут старосту. При его непосредственном участии составляется график работ на полях, в которых фермерам наша помощь необходима и где они смогут справиться сами. С учетом графика дежурств и работ, связанных с обустройством обороны города, который составляет и контролирует Михайлович. Потом, с уже составленным списком, они отправятся к мэру, для согласования. А то вдруг в дни, когда группу Быка мы отправим на сельскохозяйственные работы, на них будут неотложные планы у городского главы. И уже после всего вышеперечисленного, нужно с отредактированным списком прийти ко мне, чтобы я проверил его и внёс правки в соответствии с графиком тренировок и внеплановых тренингов, которыми заведую я!

Наградой мне стали предельно ошарашенные лица, причём как фермеров, так и Быка с Кабаном. Похоже, они только сейчас стали понимать насколько страшной силой является бюрократия. Что тут поделаешь, молодежь. Наше старшее поколение, в своё время, впитало всё это с молоком матери.

Первым, от свалившегося на его голову счастья, начал приходить в себя глава делегации фермеров. И заискивающе посмотрев мне в глаза, он спросил, можно ли ему поговорить со своими оппонентами. Буквально пару минут, просто надо кое-что уточнить. Я согласился.

Уйдя на честно заработанный мною перекур, я так и не вернулся в зал. Да и к чему, если через двадцать минут передо мной стояли Кабан и глава фермеров и с блеском в глазах объясняли, что все проблемы решены. Ребята договорились между собой и разобрались во всех проблемах. Так что ничего согласовывать не надо и, если я не против, они пойдут, нужно ещё о перевозке фуражного зерна со складов договориться.

И это был только четверг!

У меня была надежда, что на этом всё и закончится. Ведь, в конце концов, пятница это уже почти выходные. Да, у нас строгое разделение на рабочие и нерабочие дни отсутствовало, но определённая традиционность всё-таки сохранилась. Но этим моим надеждам сбыться было не суждено. В пятницу, рано утром, меня разбудил отчаянный стук в дверь, за которой стоял немного смущенный дежурный по школе.

Пока я разжигал печку и заваривал чай, мой гость поделился со мной довольно нестандартной проблемой. У нас в школе произошла самоволка.

Проблема была и правда существенной. В нашем учебном заведении никто не вводил военных порядков и, вроде бы как даже, царила демократия. Но с тем же успехом назначенные мною руководители отрядов решали некоторые вопросы самостоятельно, без лишних обсуждений и голосований. Именно мои заместители назначали патрульных из числа оборотней и никто кроме них. Это было правило, которое, пока, никто не пытался нарушить. До прошлой ночи.

Вчера, пока я разбирался во всех тонкостях и нюансах землепашества, Росомаха формировал отряд для патруля, который должен был наблюдать за землями военных. По сложившейся традиции в этот рейд отправляли только самых опытных, а в нашем случае прошедших полный курс обучения. Росомаха так поступил и в этот раз, но столкнулся с противодействием. Его возглавила Ольга, бывшая глава фермерских охотников. Да, та самая Кошка за которой я безуспешно продолжал ухаживать. Она стала требовать, чтобы в патруль отправили её, давно не бывала в родных краях, видите ли. Как и можно было предположить Росомаха отказал, причём не двусмысленно. Сославшись на то, что ей ещё учиться и учиться. А сегодня утром в комнате, где она ночевала, когда приходила на учёбу, была найдена записка.

«Я, с двумя охотниками из своей группы, ушла в патруль. И не вздумайте пытаться меня вернуть, только со следующей сменой. А свои правила и учёбу можете себе засунуть… Сами знаете куда. Если отчислите, как-нибудь это переживу. Целую. Ольга!»

Коротко и понятно. Но главное после себя эта самовольная Кошка оставила вопрос — что теперь делать с дисциплиной? И решать эту проблему надо было радикально и сразу.

Через час у нас в слободе, по моему личному приказу, было объявлено военное положение.

Началось всё с общего сбора в актовом зале и моей проникновенной речи. В ней я кратко и доходчиво объяснил особенности казарменного положения и особенностей чинопочитания в условиях военного времени. И пока почти вся присутствующая общественность была в лёгком шоке, я перенёс наше собрание на стадион, где была устроена внеочередная проверка боеготовности.

Начал проверку с простого задания, всю группу с которой тренировалась Ольга, я отправил в тренировочный городок с заданием — обезвредить пять дежурных, которые через три минуты будут их атаковать в человеческом виде. Время засекал и давал отмашку сам. А через десять минут лично объявил об окончании этой тренировки и сделал это, глядя в понурые глаза связанных оборотней. Да, они даже не успели превратиться, не говоря уже о том, чтобы оказать хоть какое-то сопротивление.

Потом перед тремя группами учеников был выложен набор местных трав и даны пять минут на выбор тех, которые обладают лечебным эффектом. Это испытание провалили почти все, но тех двоих, кто справился, я похвалил отдельно.

Потом была полоса препятствий, по которой наши молодые оборотни бежали в звериной форме, но с двумя особенностями. Во-первых, их постоянно обстреливали из луков, правда, стрелы были без наконечников, обычные деревяшки. А во-вторых, вдоль всей полосы препятствий были заложены хлопушки, припасённые со времён новогоднего праздника. И мои помощники взрывали их, по мере прохождения группами дистанции. Целым не прошёл это испытание никто!

Вот об этом я громогласно и оповестил всех присутствующих. А потом перешёл к главному:

— Ребята, дорогие мои, вы можете меня любить или не любить, это ваше дело. Но моя главная цель, пока я руковожу этой школой, даже не сохранить вашу жизнь, тут всё зависит только от вас и воли случая. Я хочу другого. Моя главная цель заключается в том, чтобы вам не было стыдно.

Стыдно за то, что по вине вашей слабой подготовки враги пришли в наш город. Или за то, что вы не смогли защитить своих близких, которые на вас надеются. Жизнь непредсказуема, я это понимаю, но нужно хотя бы попробовать подготовиться к самым очевидным ситуациям.

А что для этого нужно? Молчите? Ну и ладно, я отвечу сам — учиться,