Внутри в Белом зале служители расставляли стулья для слушателей, прикатили рояль. В полдень начался импровизированный концерт нон-стоп. Виолончель, скрипичное трио, оперный дуэт, пьесы для фортепьяно, маленький оркестр средневековой музыки и снова скрипка и виолончель сменяли друг друга.

Огромное здание музея наполнилось музыкой и шумом – голоса посетителей, четкая речь экскурсоводов, вспышки фотокамер, торжественные приветствия, когда приехало на открытие Дня высокое начальство.

Анфиса увидела директора музея – замечательную женщину, говорившую вдохновенно и пылко, с редким старомодным изяществом, целую свиту чиновников, знаменитых артистов, художников, приглашенных в качестве почетных гостей.

Снаружи толпа желающих попасть внутрь все прибывала. Оркестр исполнял на колоннаде вальсы Штрауса, и во дворе музея кружились бальные пары. Тут же выступали клоуны и мимы, жонглеры и акробаты, артисты цирка.

Живые фигуры изображали муз и Аполлона.

Ангел – живая фигура возник и застыл в благословляющем жесте. Анфиса смотрела на него из окна. Вот он настоящий ненастоящий Ангел. А затем она увидела еще одну живую фигуру – Хроноса, олицетворявшего время, и отчего-то решила, что это смерть.

Смерть посетила музей, и она все еще здесь.

Анфиса не переставала снимать. За всей этой праздничной суетой и весельем она как-то позабыла, что Кати слишком долго нет. Что же она не едет в музей?

Анфиса хотела позвонить подруге, но кругом было так шумно, так интересно, столько отличной натуры.

Вот, например, эта экскурсия, что спешила в Античный зал – боги против титанов – громко вещал экскурсовод: обратите внимание на эти скульптуры фриза…

А в соседнем зале при огромном стечении посетителей сотрудники археологического отдела Античности читали лекцию о формировании коллекции подлинников греческой и римской скульптуры.

Анфиса обратила внимание – в торжествах задействованы именно сотрудники отдела Античности, они взяли на себя обязанности развлекать и занимать публику. Потому что знаменитый отдел Древнего Востока после смерти Олега Гайкина был…

Анфиса оглянулась, и вдруг до нее дошло: за все это время в музее среди этого праздника она не увидела ни Виктории Феофилактовны, ни Кристины. Люди, игравшие столь важную роль во всех предыдущих событиях, сейчас точно исчезли.

Анфиса ощутила острое беспокойство. А затем… она вдруг поняла, где их всех надо искать.

Из Античного зала она проскользнула на служебную лестницу и коридорами, уже не боясь заблудиться, направилась к хранилищу.

Запертая дверь. Но она нажала кнопку, потом постучала.

И дверь ей открыли.

Это был Юсуф.

А потом она увидела Кристину и Викторию Феофилактовну, молчаливых, сосредоточенных, занятых работой.

Вдвоем они доставали из ящиков лоты «Проклятой коллекции». Те самые сосуды из белого алебастра в форме птиц. Храмовые жрицы держали в них свою косметику – румяна, благовония и настойки из цветочных лепестков.

Здесь, в этом зале Нижнего царства, было очень тихо.

Горели софиты.

И лишь слабые отголоски музыки – оттуда, снаружи, с колоннады…

– Извините, я вам не помешаю? – спросила Анфиса.

– Устали от кутерьмы? – осведомилась Виктория Феофилактовна. – Да уж, этот день длинный, музей открыт до полуночи.

Тут ей кто-то позвонил на мобильный – кажется, техники, и она, кивнув Кристине – продолжай без меня, отошла к столу.

Анфиса гадала: знает ли Виктория, что это Кристина украла? Судя по тому, что здесь присутствует Юсуф в качестве доверенного лица бывшего хозяина коллекции и надзирателя, – да. Юсуф все рассказал.

Но тогда отчего они работают тут вместе? Точно обе замуровали себя в Нижнем царстве, когда там наверху – веселье и жизнь.

Виктория Феофилактовна закончила свой деловой разговор и, словно прочитав по растерянному лицу Анфисы, о чем та думает, произнесла:

– У нас здесь незаконченная работа, я пришла помочь Кристине. А Юсуф помогает нам обеим… справиться с ситуацией.

Юсуф осторожно освобождал от упаковочного материала хрупкий алебастровый сосуд.

Анфиса снова достала камеру.

– Ничего, если я тут опять поснимаю?

– Ничего, – Виктория Феофилактовна кивнула. – Чем больше эпизодов хроники… любых – торжественных, печальных, знаменательных и даже страшных, тем полнее картина. Все это наш музей. Вы должны полюбить и понять его таким, какой он есть.

– В коллекции есть экспонаты, например этот стул весь в рисунках и иероглифах, стул наслаждений. Вы же вряд ли что-то подобное выставите.

– Я бы выставила все, потому что… эта коллекция, «Проклятая коллекция» – идеальное собрание идеально подобранных артефактов, дающих полную картину одного из самых интересных явлений древней жизни. Все это есть в нас, все это до сих пор сидит у нас глубоко внутри, просто мы об этом смутно помним. А коллекция рассказывает об этом – древнем и могучем, как инстинкт, противоречивом и властном явлении, которому поклонялись в Египте под видом культа богини-кошки. Бастет олицетворяла собой саму природу, само естество, светлое и темное. Истину, замешанную на сплошных противоречиях женской натуры – страсть, силу материнства, жажду наслаждений, жертвенность, мстительность, любовь и ненависть.

– Что может быть темного в силе материнства? – тихо спросила Кристина.

– На это, милочка, вам ответит только мать, – Виктория Феофилактовна подошла к одному из столов. На стол водружен деревянный сундук – резной, с открытой крышкой. – Анфиса, тут архив «Проклятой коллекции», в том числе и старые альбомы фотографий начала века. Можете взглянуть, если любопытно. Это все с места раскопок храма Бастет на холме Телль-Баста.

Старые альбомы в кожаных переплетах.

Анфиса раскрыла один из них.

Участники археологической экспедиции начала века в Египте – групповой снимок на фоне обломков колонн, испещренных иероглифами, – мужчины в пробковых шлемах, несколько господ в турецких фесках и рабочие-феллахи в полосатых просторных одеждах жителей пустыни.

Снимки археологических раскопов, снимки гранитных глыб – гладко обтесанных, являвшихся фундаментом древнего храма. Снимки окрестностей – деревушки, занесенные песком, сухая трава, чахлые финиковые пальмы, ослы, крестьяне на верблюдах.

Один снимок привлек внимание Анфисы – среди гранитных обломков и зияющих ям, на отполированных ветром, песком и временем камнях – множество кошек, похожих на маленькие погребальные фигурки ушебти – кошек разного окраса, молодых и старых, греющихся в лучах закатного солнца и словно ожидающих чего-то.

Мгновение, запечатленное объективом старого фотоаппарата.

– Скоро в Белом зале концерт фортепьянной музыки. Я обязана встретить музыканта, – и Виктория Феофилактовна назвала фамилию очень известного молодого пианиста. – Я думаю, вам это надо снять.