Катари надо забрать, пока не случилось непоправимое, пусть даже насильно! Если на это не отважится Иноходец, это сделает сын Эгмонта!

— И все же подумайте, — не сдавался государь. — Вы молоды, прекрасны, свободны. Ваше первое замужество не принесло вам счастья, но это не повод хоронить себя заживо. Спросите у моей бабки…

— Матильда Алатская не была королевой, — грустно сказала Катари. — Если она и виновна, то лишь перед своей семьей, а я… Я была хорошей дочерью, я не думала, я слушалась… Я отреклась от брата, хотя чувствовала, что он не мог… Жермон слишком прост для старого колдовства, но я рвала его письма, ведь так велела мать. Потом я узнала, чьи книги это были, но так и не решилась сказать правду, даже… даже прочитав их. Я слишком долго боялась, но теперь с этим кончено. Мне нечего терять. Пусть будет что будет!

— Робер придет в отчаянье. Не сомневайтесь — он примчится вас умолять, вам придется повторить ему эти слова…

— Я повторю. Простите, воспоминания приходят так внезапно… Я остаюсь в Нохе, это мой выбор. Я могу вернуться к себе?

— Чуть позже. Я должен задать вам несколько вопросов. Ответы на них вам известны. Не пытайтесь меня обмануть, у вас это не получится.

В голубых глазах плеснулась боль, но женщина справилась.

— Только Создателя невозможно обмануть, но я никогда не умела лгать.

— Тем лучше. Сударыня, вы хорошо помните корону Раканов?

— Корону? — Катарина широко распахнула глаза. — Я не понимаю…

— Вы можете назвать приметы, по которым можно отличить подлинный венец от подделки?

— Слуги, которые за ней следили, знают эту вещь лучше меня.

— Вы уходите от ответа.

— Просто я… я боялась на нее смотреть… Эти камни, они полны… скверны! Кажется, на грани одного из изумрудов есть щербинка, очень маленькая… А сапфир, прикрытый золотым листком, звездчатый… Этот камень не такой, как остальные. Он светлый. Фердинанд… Мой супруг хотел его вынуть и оправить в медальон… Для меня… Я отказалась.

— Вы узна́ете этот камень?

— Наверное…

— Смотри́те.

Под солнцем вновь вспыхнули злые разноцветные глаза. Катари слабо охнула и закусила губу.

— Это она! — кивнула она.

— Но вы даже не взглянули.

— Это она, — упрямо повторила женщина, отступая к балюстраде. — Я думала, все прошло, а они… Даже здесь!

— Сударыня, — Альдо шагнул к королеве, — что значат ваши слова?

— Молния, — Катарина не отрывала завороженного взгляда от короны, — эшафот и тронный зал… Молния…

3

— Откуда?! Откуда ты это знаешь? — Слова сами вылетели изо рта. — Это Ворон тебе пел?

— Герцог Окделл, вы забываетесь! — Глядящая на Дикона ледяная статуэтка не казалась ни растерянной, ни испуганной. Такой Дикон видел Катари только раз, когда едва не рассказал о ее беде сюзерену, но сейчас молчать было нельзя. Слишком многое зависело от древней песни.

— Мой государь, — Скалы тоже могут быть холодны, — госпожа Оллар знает Слово Молний.

— Я это уже понял. — Лицо Альдо стало вдохновенным. — Сударыня, дальше!

— Я не помню, — солгала статуя, и Дикон понял, что ошибался. Катари превратили в лед не гордость и не обида, а ужас.

— Альдо, — выдохнул Ричард, — позволь мне поговорить с… госпожой Оллар наедине.

Сюзерен внимательно посмотрел на замершую женщину и кивнул, но Катарина шагнула вперед.

— Я ничего не знаю. — Кричит она или шепчет? — Ничего!.. Это сказки… Злые древние сказки! В них нет ничего, кроме зла и пустоты… Пока не поздно, забудьте!

— Вы лжете, вернее, пытаетесь, но вы и впрямь этого не умеете. — Альдо протянул руку, Катари отшатнулась. — Вы знаете многое, вы проговорились… И про брата, и про Слово, и про то, что в юности занимались магией. Нам нужны ваши знания, госпожа Оллар.

Она отступила еще на шаг и прижалась к колонне, сбив вуаль. Солнечные завитки окружили бескровное лицо, превращая его в икону.

— Оставьте меня, или я закричу!

— Вы не закричите, сударыня, и никого не позовете. — Альдо понизил голос. Хрипловатый шепот бил в уши, как самый страшный крик. — Я уже говорил, что не воюю с женщинами. Лично вам ничего не грозит. Я знаю, вы не боитесь смерти, вы не боитесь за своих детей, но вы ошибаетесь, утверждая, что вам нечего бояться… Вы считаете себя королевой, вы думаете, что в ответе за подданных, так вот… С вами ничего не будет, но если вы не расскажете все, что знаете про Слово Молний и гальтарские реликвии, будут умирать заложники. Сегодня — один, завтра — четверо, послезавтра — шестнадцать. И в ответе за это будете вы!

— Нет, — Катарина схватилась за горло, — вы не сделаете этого! Нет!

— Я сделаю это, сударыня. — Альдо стоял почти вплотную к королеве. — Во имя Великой Анаксии. Во имя Кэртианы, которую пора тащить из болота… Я сделаю это по праву Ракана, обещаю вам! Каждый день будет умирать вчетверо больше заложников. Клянусь Истинными Создателями!

— Нет, — выдавила Катарина. — Нет…

— Нет, если вы заговорите. Понимаю, вам мешает ваш намалеванный Создатель. Вспомните, что говорит Эсператия про не предотвративших убийство. Вы считаете себя праведницей? Вы пойдете в Закат, и у врат вас встретят умершие по вашей вине заложники.

— Нам больше не о чем говорить. — Два голубых взгляда: клинок и звезда. — Герцог Окделл, вас не затруднит позвать брата Пьетро?

— Альдо! Катари! Катари, ты не понимаешь…

— Это вы не понимаете, Повелитель Скал. И в этом ваше счастье.

— Ракан — избранник Кэртианы. — Дикон шагнул к Катари, ловя ее взгляд. — Мы должны ему помочь! Мы, эории! Ты знаешь то, что забыл Робер… Ты рассказывала, что пыталась постичь магию. У тебя не получилось и не могло получиться, ведь ты — женщина. Расскажи… Ради… ради моего отца!

— Ради твоего отца… — Она все-таки сказала ему «ты»! — Ради тебя… Ради всех я должна молчать. Пусть я пойду в Закат, пусть кто-то умрет, но Оллария уцелеет…

Серые одежды сливались с серебристым мрамором, и королева казалась ожившим барельефом. Она все еще пыталась кого-то защитить. Она все еще ничего не понимала!

— Сила — это проклятие… — словно оправдываясь, произнесла Катари. — От нее не зря отказались не только Раканы, но и Придды, и даже Алва… Забудьте о Слове, о Короне, о Мече! Они не ваши, они не станут вашими никогда!

— Катари… — Если ее не убедит это, ее вообще ничего не убедит! — Меч у нас. Его отдал Рамиро Предатель…

— Да, сударыня, — подтвердил Альдо, — меч у нас. Если угодно, вы его увидите. У нас есть все, кроме Слова Повелителей, но я подчиню Силу и без них.

— Это невозможно. — Катари говорила твердо и устало, она верила в свои слова. — Для вас невозможно. Вы не хозяин, иначе бы…