никаких вопросов, просто поставьте перед собой, и вы увидите, какой перед вами стоит ишак».

* * *

Волк в овечьей шкуре — чекист в дубленке.

* * *

— Рабиновича можно?

— Он на даче.

— Он купил дачу?

— Нет, он на даче показаний.

* * *

— Петька! Где мой белый «Мерседес»?

— Вон, Василий Иваныч, ссыть на лугу.

* * *

Торт «Леонид» — без яиц и масла.

* * *

Я помню, помню Котлас. Нары трехэтажные, потолок рукой достать.

* * *

Дорогая редакция! Я себя чувствую, но очень плохо.

* * *

Убить пересменщика. Любовь под вазами.

* * *

Географы могут сколько угодно утверждать, что горы — это рельеф. Но мы-то знаем, что «лучше гор, — как сказал поэт, — могут быть только горы, на которых никто не бывал».

* * *

Знание — сила, а сила есть — ума не надо.

* * *

Речь на своих похоронах, записанная на пленку.

* * *

Какие проблемы? Паричок простирнуть надо.

* * *

Самодеятельные дети.

* * *

Наше отечество — небо. Наша извечная тоска — тоска странника.

* * *

Ласточка Толя и Слава задумали и давно готовили замечательный профессиональный номер. Суть дела состояла в том, чтобы перепутать багаж спецрейса, на котором прилетел министр иностранных дел, и на сорок пять минут получить в свое распоряжение шифровальные машины, которые он привез с собой для защиты своих переговоров с премьером. Репетировали два автобуса со слушателями высшей школы. Наконец, когда министр прилетел, всё это и начали проделывать. Ласточка, в то время начальник таможни, крутился. На двух электрокарах были поставлены аккумуляторы с «Икарусов», и они с быстротой звука увезли шифровальные машины. Печати, способ упаковки, сургуч — все было уже известно. В машины вмонтировали сигнальное устройство, чтобы они работали в эфир. Ласточка стал получать на свою голову тумаки. Высшая школа, переодетая в носильщиков, действительно смогла создать бардак с багажом на несколько рейсов, два из которых были вообще фиктивными. Однако никто и не знал, что проводится операция. На Ласточку посыпались тумаки, майор из «девятки» орал, что его снимет, немец из безопасности тоже бегал, но, в общем, дело было сделано. Огромную работу в считаные минуты провели.

Это — театр. И пьеса написана с размахом, и есть завязка, кульминация и развязка, и актеры есть первых ролей, и статисты, и всё понимающие постановщики, и ничего не понимающие простаки. А на балконе стоял главный режиссер спектакля Слава и посматривал и посмеивался.

Таким образом, во время переговоров были заранее известны все ходы противной стороны. Толя и Слава в мирное время за это получили по ордену Боевого Красного Знамени. Ласточке — хер. Но стерпелся.

Через год его жена, преподаватель ВГИКа, поехала на год в Италию и там по пьянке проболтала о своем муже любовнику. Феликса прогнали. Хорошо, что не убили, с печальной улыбкой сказал он.

* * *

Грузин дал пять тысяч, чтобы его сын поступил в Москве в институт. Сын не поступил. Грузин возмущался: «Слушай, у них просто коррупция!»

* * *

С глазами плохо стало. Денег совершенно не вижу.

* * *

Блекло-серебряные крыши домов, крытых старой выцветшей дранью. Коршун, летающий над ранней зеленью поля, купающийся в солнце. Ветер, еще не ставший жарко-летним, клонит ясно-зеленые и желтые поля. Тень от облака, упавшая на половину леса. Серебряный самолетик, подбирающийся на взлете к темно-молочному брюху облака.

* * *

Сила и разнообразие, разножанровость тех или иных увлечений объясняется иной раз — зачастую — часто — чаще всего — самым прозаическим образом. Прыщавый юнец пытается привлечь внимание окружающего пространства, выставляя в окно динамик радиолы. Гипертоникам нравятся горы, потому что в них свежо и прохладно. Сексуально неудовлетворенные стремятся к политической карьере, где власть над другими дает им то, что они не могут получать в постели при помощи личных качеств. Склонные совершать добро в конце концов становятся ленивыми и малоподвижными увальнями, прикрывая свою бездеятельность склонностью к скромности и всепрощению. Алкоголиками руководят ясные и сильные цели. В облике большинства родивших и малокультурных женщин сквозит наглость по отношению к отцу ребенка. (Теперь он — отец, куда он денется?) Они перестают обращать внимание на себя, выглядят неряшливо и готовы по любому поводу незамедлительно дать резкий бой. Близкие по отношению к близким совершают самые разительные и немыслимые ошибки.

* * *

Он был настолько сутулым, что возникало желание немедленно проверить свои плечи.

* * *

Надпись в уборной аэропорта «Борисполь»: «Счастливое очко, только сел с…ть, объявили посадку».

* * *

Встреча альпинистов, вернувшихся с Эвереста. Эдик Мысловский в какой-то комбайнерскои сеточке, виднеющейся под пиджачком, растерянно улыбаясь, ходит между встречающими. Иногда на него почему-то все вместе налетают журналисты и, табельно пошутив в их куче (пальчик постригли немного), он снова бродит по кучкам и группкам людей с забинтованными кистями рук, со светло-коричневыми и растерянными глазами. Старый человек, худой, как мальчик, немало согнутый, с тонкой палочкой, но с веселыми глазами, ходит по всем встречающим, заглядывает всем в глаза и говорит:

— Никого не узнаю. Одни в очках темных, другие бороды отпустили.

Однако он не узнает потому, что просто время его ушло, просто старый он.

Некоторая ненормальность в прибывших была. Коля Черный, не взошедший честолюбец, шел мрачный, торопил время. С. Бершов вел себя как аргентинский футболист, забивший гол. Вскидывал руки, кричал, поднимал дочку над толпой и т. п. Эрик Ильинский, повиснув на плечах встречающих, с удивлением и любопытством и с какой-то насмешкой смотрел на все это иконописными горящими глазами. Славик Онищенко был просто рад. Сергей Ефимов (которого обком в полном составе готовится встретить в Свердловске) вдруг обнаружил в себе подъем и стремление к высокопарности, к откровенной комсомольской патетике. Женя Тамм был почти недоволен всем происходящим, зол на то, что осталось ТАМ, и с трибуны сказал:

— Мы не привыкли к таким встречам. Мы не хоккеисты, и подобная встреча у нас впервые.

И лишь зам Павлова остался верен себе и самому чиновничеству: сначала сообщив, что наша Родина выполняет продовольственную программу, он в итоге спутал имя-отчество руководителя экспедиции, даже не сообразив, что отец его — Игорь Тамм — один из семи нобелевских лауреатов нашей Родины — выполняет ныне продовольственную программу.

* * *

У него были глаза сидевшего в лагерях человека — бесстрашные, веселые и боязливые.

* * *

Наши дорогие руины альпинизма.

* * *

Три войны по глупейшим