После долговременной прогулки по острову, во время которой мы не нашли ничего достопримечательного, Лангедию повел нас в свою хижину, чтобы угостить. Хотя он принял вид совершенно придворного человека и казался искреннейшим моим другом, однако удалил всех пригожих женщин; такой недоверчивости доселе никто из островитян не обнаруживал. Угощение состояло из кислого теста, приготовленного из плода хлебного дерева; оно было столь противного вкуса, что нам было трудно отведать его. Хозяин утверждал, что знает Рарика, Лангина и Лагедиака; из этого можно заключить, что жители различных групп островов находятся во взаимных сношениях. Одарив Лангедию и Лабадени еще несколькими полезными для них орудиями, я отправился к вечеру на корабль.

Широта о. Олота 8°46'4'' с., долгота по хронометрам 171°9'42'' в.

Вся группа Кавен состоит из 64 островов. Я назвал ее группой Аракчеева[121].

23-го мы оставили о. Олот при ясной погоде и крепком ветре от ОNО и направились к тому проходу, которым проникли внутрь этой группы. К западу от Айрика находится, по рассказам островитян, широкое отверстие между рифами, которое я обозначил на карте так, как мне указали его с корабля. В 9 часов мы прошли через проход подле о. Кавен, а отсюда взяли курс к юго-востоку в недалеком расстоянии от подветренной части этой группы островов. Из-за крепкого ветра мы зарифили марсели. По полуденному наблюдению мы нашли широту 8°35'40'' с. Долгота по хронометрам 170°56'20'' в. В это время с салинга увидели на SО большой остров, именуемый дикарями Пиген, образующий NW-оконечность группы Аур. В 2 часа этот остров лежал на О от нас; мы находились под ветром в спокойной воде и шли вдоль рифа на небольшом расстоянии, чтобы открыть какой-либо проход.

Пройдя одну милю, мы нашли один, шириной около 50 саженей, но с такими излучинами, что было трудно пройти им; тем не менее желание исследовать его превозмогло всякое опасение: ветер несколько поутих, погода была благоприятная, мы поставили все паруса и пробрались счастливо. Частыми поворотами мы миновали несколько коралловых мелей, которых прежде не заметили; вскоре могли мы осмотреть всю группу, которая показалась самой меньшей в этой стране. Мы приблизились к острову, который образует SO-оконечность группы и называется Аур; около него стали на якоре в 5 часов пополудни. В середине группы мы часто бросали лот и находили глубину от 23 до 25 саженей, грунт – живой коралл; на нашем якорном месте была глубина 18 саженей, хотя мы стояли не далее 50 саженей от берега.

Едва мы бросили якорь, как четыре большие лодки отвалили от Аура и приблизились к нам на 50 саженей; остановясь, дикари с величайшим вниманием рассматривали корабль. Мы заговорили с ними на их языке, тотчас их страх исчез, а некоторые отважились взойти на шканцы, где их удивление равнялось с обнаруженным другими дикарями. Упоминание наших знакомых на Отдии и Кавене увеличило их доверие; после этого отважились взойти на корабль два начальника, которые были сильно татуированы и казались весьма знатными вельможами. Мы заметили, что жители Кавена смелее здешних.

Особенно обратили на себя наше внимание два дикаря, которые были иначе татуированы и, как заметил Шамиссо, говорили особенным языком; мы спросили, здешние ли они жители, они отвечали: «нет» – и начали на своем языке предлинное повествование, которое мы, к сожалению, нимало не поняли. Один из этих чужестранцев, человек лет около 30, среднего роста и приятной физиономии, чрезвычайно мне понравился; одарив сперва «тамонов», я дал и ему несколько обломков железа, которые он принял, правда, с благодарностью, но не с такой радостью, как прочие.

Он прилепился ко мне, а когда солнце закатилось и гости собрались нас оставить, то отвел меня в сторону и, к величайшему моему удивлению, изъявил желание остаться здесь и никогда меня не покидать. Я никак не мог верить, что он выдержит у нас более одного дня; удивляясь его внезапной привязанности, я оставил его у себя. Получив от меня это позволение, Каду обратился к ожидавшим его товарищам, объявил свое решение остаться на корабле и разделил между начальниками железо, которое я ему перед этим дал.

Удивление, выраженное на всех лодках, превосходит всякое описание; тщетно дикари старались отвлечь его от принятого намерения, он был непоколебим; наконец, возвратился его друг Эдок, долго с жаром говорил с ним, а когда увидел, что все убеждения остались безуспешными, то хотел увести его насильно, но Каду оттолкнул его от себя; после этого лодки отвалили. Не понимая причин его решения, я подумал, что он, может быть, хочет обокрасть нас ночью и тайно оставить корабль; поэтому я велел удвоить ночную вахту и постелить ему около меня на шканцах, где я ночевал, спасаясь от сильной жары. Каду счел большой честью, что его положили около «тамона» корабля; невзирая на все старания развеселить его, он был молчалив, ел все, что ему подносили, и спокойно лег спать.

Я сообщу здесь в совокупности все, что он в разное время рассказал о своей участи. Каду родился на острове Улле [Улеи], принадлежащем к Каролинским островам, отдаленном отсюда по крайней мере на 1500 английских миль к W. Он оставил Улле с Эдоком и двумя другими дикарями на снабженной парусом лодке, намереваясь заняться рыбной ловлей у одного отдаленного острова; жестокий шторм занес этих несчастных в неизвестные места; они целые 8 месяцев блуждали по морю и, наконец, в самом жалком положении привалили к о. Аур. Самое замечательное в этом путешествии то, что оно совершено против NО-пассата и поэтому должно обратить на себя особое внимание тех, которые полагают, что заселение островов Южного моря шло от W к О. Каду рассказывал, что они все время шли под парусами, как только позволял ветер, и лавировали против NО-пассата, полагая, что находятся под ветром своего острова; поэтому понятно, что они этим способом прибыли к Ауру.

Время они исчисляли по луне, связывая при каждом новолунии узел на назначенной для того веревке. Так как море изобилует рыбой, а у них имелись нужные для рыбной ловли снасти, то они менее страдали от голода, чем от жажды; хотя они не упускали ни одного случая собрать про запас дождевую воду, однако часто терпели недостаток в пресной воде. В таких случаях посылали Каду, как искусного водолаза, с кокосовой скорлупой, имевшей малое отверстие, на глубину моря, где вода менее солона; но если это средство и смягчало нужду в воде, то, вероятно, было причиной крайнего истощения людей.

Когда они увидели о. Аур, то вид берега уже не радовал их: до такой степени притупились их чувства. Давно уже не имели они паруса, лодка была предоставлена на произвол ветра и валов, и они спокойно ожидали смерти, когда жители Аура поспешили на нескольких лодках на помощь несчастным и перетащили умирающих на берег. В это время «тамона» на острове не было, имевшиеся у несчастных железные предметы искусили спасителей, которые собрались их умертвить, чтобы разделить между собой добычу; но в это время подоспел «тамон» о. Аура Тигедиен и спас им жизнь. Впоследствии Каду предложил своему избавителю все свое богатство, но этот последний великодушно отказался принять его и взял только какую-то малость, а своим подданным угрожал смертью, если они причинят какую-либо обиду этим бедным чужестранцам. Каду со своими товарищами поселился в жилище Тигедиена, который по-отечески заботился о нем и полюбил его за природный ум и доброту сердца.