По его исчислению прошло уже 3–4 года со времени его прибытия сюда. Когда наш корабль прибыл сюда, то здешние жители поспешно призвали Каду, занимавшегося в лесу: ибо от него, как от человека, много путешествовавшего и умного, они ожидали получить объяснение этого чудесного явления. Он уже прежде рассказывал им о кораблях, которые хотя и бывали у Улле, но ему были известны только по слухам; он даже назвал двух людей – Луи и Мармола, пришедших с большого острова Британии. Будучи настроен в пользу белых людей, он уговаривал островитян отправиться на корабль, чему они сначала противились, поскольку верили, что белые люди едят черных.

Для нас осталось загадкой, откуда взялось такое мнение, так как, кроме древнего предания, что в незапамятные времена мимо группы Кавен прошел большой корабль, они не имели никакого понятия о европейских кораблях, за исключением того, что им сообщил Каду. Наконец, его обещание наменять для них железа побудило их отправиться на корабль, а он, как читателям уже известно, остался у нас. Осторожность, из-за которой мы присматривали за ним ночью, была напрасна; он спал спокойно и утром встал в добром и веселом расположении духа.

24-го. Уже вчера мы объявили островитянам, что намерены отправиться сегодня к острову Стабуал, лежащему в 8 милях от Аура и образующему NО-оконечность группы. Мы нашли население на восточной части этой цепи островов значительней, чем на прочих группах; в пути мы не встретили никаких мелей и в 10 часов достигли о. Стабуал, вблизи которого бросили якоря на 8 саженях глубины, грунт – мелкий коралловый песок. Остров этот имел приятный вид и, судя по множеству жилищ и лодок, казался весьма населенным. Группа Кавен была видна с салинга. Пять лодок, следовавших за нами от Аура, остановились теперь у корабля; на них находились три «тамона»: Тиураур, Лебеулиет и Тигедиен, благодетель Каду.

Этот последний, которому мы подарили желтую шинель и красный передник, гордо прохаживался в этом наряде и не входил ни в какие разговоры со своими товарищами, которые с удивлением смотрели на него со своих лодок. Тщетно кричали они: «Каду! Каду!» – он не удостаивал их и малейшим взором и гордо прогуливался по шканцам, умея всегда поворачиваться так, что его великолепный наряд бросался им в глаза. Когда я узнал, что на лодках находятся три «тамона», то поручил Каду пригласить их ко мне; поскольку дикарей было очень много, то я не мог им всем дать разрешение взойти на корабль.

Такое поручение Каду посчитал особой честью и, обратившись с кратким приветствием сперва к Тигедиену, привел его на шканцы и представил мне как знатнейшего из всех «тамонов». Этот старик со снежно-белыми волосами на голове и бороде, высокого роста и крепкого сложения, имел доброе и почтенное лицо. Он подарил мне несколько свертков «могана»; в продолжение нашей беседы Каду пригласил на корабль двух других начальников, которые также были весьма стары. Одежда «тамонов» мало отличалась от одежды прочих дикарей; первые были только гораздо более татуированы и носили на шее украшения из рыбьих костей, заменяющие у них, как я позже узнал, ордена. Каду, желая придать себе некоторую важность, водил гостей по шканцам, объяснял все замечаемые ими чудесные вещи и держался так, что можно было подумать, будто он имеет ясное понятие о том, что старался растолковать; он особенно распространялся насчет мелочей и доводил дикарей до смеха.

Толкование его о пушках показало, что они ему известны, ибо он сказал, что если островитяне отваживаются что-либо украсть, то пушками сбивают у них все кокосовые и хлебные деревья; он добавил, что когда у Луи и Мармола, во время пребывания их у Улле, было похищено что-то с корабля, то они не переставали сбивать деревья, пока украденное не было возвращено. Надо полагать, однако, что, за исключением этого небольшого раздора, помянутые два путешественника обошлись с жителями хорошо, ибо Каду с большим уважением относился к белым людям, почему и остался у нас столь охотно. «Тамоны» и теперь старались отклонить его от принятого намерения, но он покачал головой, обнял меня и сказал: «Я остаюсь у тебя, куда бы ты ни пошел!»

Мы узнали, что здесь есть «тамон», по имени Ламари, в подчинении которого состоят все группы от Аура до Бигара; он находился в отлучке для сбора войска, с которым хотел напасть на лежащую к югу от Аура группу Медиуро. Жители этой группы часто нападают на Аур, Кавен и Отдию для захвата жизненных потребностей, в которых терпят недостаток из-за большого населения. Теперь намеревались отомстить за нападение на принадлежащий Ламари остров, при котором был убит один человек. На Отдии был, по словам Каду, жесточайший грабеж, и чего неприятели не могли увезти с собой, то истребили. Это известие разрешило наше недоумение о том, почему мы там нашли только вновь посаженные деревья.

Здешний народ казался неспособным к войне, и короткие, плохие копья подтверждали это мнение. Но теперь мы узнали, что даже женщины выступают в поле против неприятелей; составляя арьергард, они несут коробы с камнями и кидают их через головы своих героев в неприятельское войско, подают помощь раненым. Каду, который несколько раз участвовал в этих войнах, уверял, что женщины приносят большую пользу во время военных действий.

Тигедиен, знатнейший из всех трех начальников, занимал в отсутствие Ламари его место и пользовался большим уважением. Лебеулиет, второй в чине и достоинстве, владетель группы Кавен, в мирное время имеет свое пребывание на о. Айрик; тамошний молодой «тамон» и принцесса – его дети. Тиураур, младший из всех, владеет группой Отдиа и является отцом известного уже Рарика, о котором мы, к величайшему его удовольствию, могли сообщить ему новости. Щедро одаренные «тамоны» возвратились на о. Стабуал и пригласили меня туда; мне еще надо было заняться наблюдениями для определения положения места.

Каду изъявил желание проводить «тамонов»; я ему позволил, хотя был почти уверен, что он по непостоянству и легкомыслию, свойственным островитянам Южного моря, не возвратится. Его повезли с торжеством, все лодки следовали за лодкой Тигедиена, в которой он, будучи возведен нашим покровительством в знать, занял место «тамона». После полудня я поехал на берег и предпринял прогулку, в которой меня сопровождал Тиураур, самый сильный из «тамонов».

Остров Стабуал длиной в 1 1/2, а шириной в 1/4 мили; прекраснейший чернозем покрывает здесь довольно значительные возвышения. Пальма и хлебное дерево чрезвычайно хорошо успевают; особенно приятно поразило меня новое насаждение двадцати банановых деревьев; корня таро здесь имелось больше, чем на прочих островах; от недостатка влаги, вероятно, зависит, что этот корень здесь гораздо меньше, чем на Сандвичевых островах, хотя, впрочем, обитатели утверждают, что он удавался бы гораздо лучше, если б жители группы Медиуро не разоряли часто их насаждения. Большое число жилищ заставило меня заключить, что этот остров густо населен.

Во время прогулки я подошел к жилищу здешнего начальника Лебеулиета, где застал многолюдное собрание мужчин и женщин, составивших около Каду круг; я был чрезвычайно удивлен, увидев его произносящим речь, при которой его слушатели заливались слезами. Тигедиен плакал, а он сам употреблял все усилия, чтобы скрыть свои чувства. Он часто повторял слова: «Аур», «Улле» и «Тотабу»; я недостаточно сведущ в их языке, чтобы вполне понять его речь; мне казалось, что он прощался с народом и с начальниками. Я понял только, что он сперва говорил о своих страданиях во время плавания от Улле к Ауру, потом изобразил великодушный прием Тигедиена и заключил надеждой опять увидеть свое отечество.