Диего ощутил укол ревности.

— Я не могу понять, София, чего тебе больше хочется затащить Бретта в свою постель и прибрать его к рукам или уехать отсюда.

— Я хочу его, — просто сказала она. — Я захотела его, еще когда впервые увидела его с мамой, но он отказался. Я все еще хочу его, а я всегда получаю то, чего мне хочется. — Ома откинулась на подушки, полная уверенности и довольная собой. — И, Диего, когда она тебе надоест, покончи с ней.

От удивления у него округлились глаза.

— Убить ее? Ну знаешь, это уж чересчур!

— Тогда продай ее на юг, через границу. Только устрой так, чтобы она никогда не вернулась и чтобы ее нельзя было отыскать.

В Диего шевельнулось было чувство вины, но желание разожгло его решимость. Ему даже не надо будет избавляться от нее, решил он; он сможет держать ее там сколько угодно и навещать, когда вздумается. Он улыбнулся.

Он почувствовал прикосновение руки Софии и, глянув вниз, увидел, что она ласкает его восставшую плоть.

— Что тебя возбуждает больше, саго? — прошептала она — Мысль о том, как ты сейчас вонзишь в меня это могучее оружие или как изнасилуешь ее потом?

Он со стоном навалился на нее.

— Как здесь красиво, Бретт, — воскликнула Сторм, глядя с каменистых утесов на синий-пресиний залив.

— Да, красиво, — пробормотал он, восхищенно глядя на нее.

Она взглянула на него и вспыхнула.

Бретт усмехнулся, чувствуя дрожь возбуждения во всем теле. Никогда еще женщина не вызывала в нем такого желания, Оно увеличивалось с каждым разом их близости, с каждым взлядом на нее. «Должно быть, я влюбился», — подумал он, ошарашенный таким чудовищным предположением.

— Идем, — сказал он, снова улыбаясь ей.

Сторм последовала за ним, слыша биение собственного сердца, потому что отлично знала, что означает его взгляд. Этот голодный взгляд, словно он вот-вот готов потерять власть над собой и наброситься на нее. Она содрогнулась в предвкушении. Ей даже в голову не могло прийти, что мужчина способен делать то, что делал с ней он. Она никогда не думала, что мужчина сможет заполнить не только ее мысли, но и сны тоже, что от одного его взгляда у нее будут слабеть колени, от одного его вида душа ее готова будет воспарить.

Они рысью проехали по зеленому лугу, усыпанному розовыми и желтыми полевыми цветами. Бретт спешился, и Сторм последовала его примеру. Они стреножили лошадей, потом Бретт достал одеяло и корзинку с едой.

Сторм поймала себя на том, что разглядывает его большие, сильные руки. Они были очень сильными, она знала это, но также и нежными и чувственными. Изящно и непринужденно он расстелил одеяло и встал на колени, разбирая содержимое корзинки.

С замиранием сердца она вспоминала его прикосновения прошлой ночью и возникшее ощущение немыслимо приятной, но отчаянной потребности. И как он удовлетворил эту жажду. Она вскрикивала так громко, что ему пришлось прикрыть ей рот ладонью. Откуда в ней взялась эта страстность?

Она смотрела на орлиный профиль Бретта. Он выглядел безжалостным — у него были суровые, почти жесткие черты лица, но при этом он был невероятно красив, и справедливости ради она должна была признать, что уже с той первой встречи на пороге дядиной библиотеки ее тянуло к нему, как железо к магниту. Сейчас, когда Бретт, одетый в высокие сапоги, бриджи и полотняную рубашку, нагнулся, его бедра напряглись, а мышцы спины перекатывались под тонкой тканью. Он взглянул на нее.

Она не покраснела. Она ощущала сладкую боль между ног, и она хотела его сейчас же. Его глаза вспыхнули темным пламенем, и она не отвела взгляда.

— Интересно, известно ли тебе, как ты на меня смотришь? — сказал он.

Его реакция вызвала в ней опьяняющее ощущение могущества, и она с чувственным наслаждением решила проверить это ощущение.

— Как жарко, — пробормотала она, не спеша снимая свой стетсон. Ее волосы были заплетены в одну длинную косу, но несколько выбившихся прядей облепили лицо. С чувством, что она самка животного, заигрывающая с самцом, она откинула эти пряди, потом неторопливо расстегнула верхние пуговки жакета.

Она видела, что он не может оторвать от нее взгляда. Он не сводил глаз с ее рук, теперь расстегивавших пуговицы на груди. На мгновение он поднял глаза, и его взгляд был таким горячим и жаждущим, что она застыла.

— Продолжай, — хрипло прошептал он. Она скинула жакет. Отороченная кружевами блузка сидела на ней великолепно, подчеркивая ее изумительные формы, и Сторм захотелось, чтобы он сорвал ее. Она расстегнула верхнюю пуговку на горле и еще две на шее и посмотрела на него.

— Бретт, — умоляюще вырвалось у нее. Он сделал к ней шаг и остановился, прижав кулаки к бокам, едва сдерживая себя.

— Сними все, Сторм. Для меня, — хрипло сказал он.

Она расстегнула блузку, сняла ее, потом стянула юбку с разрезом и осталась в одних панталонах, сапожках и тонкой прозрачной сорочке. Она поразилась, что совершенно не стесняется. Наоборот, она чувствовала себя соблазнительницей, каждое ее движение казалось чувственным и возбуждающим. Она медленно подняла глаза и увидела, что он замер. Ее внимание привлекла твердая длинная толстая линия в его бриджах. Его ноздри раздувались.

Она наклонилась, предоставив ему возможность видеть ее роскошную грудь и отвердевшие соски, и по очереди сняла сапожки, потом выпрямилась, держа подол сорочки,

— Ты меня нарочно дразнишь, — пробормотал он.

Она бросила на пего чувственный взгляд и стянула сорочку через голову. Он издал почти неслышный стон. Она гордо, обнаженная, встала перед ним.

Она улыбнулась, взялась за косу, подчеркнуто медленно распустила ее, встряхивая локонами, и снова посмотрела на него.

Мгновение он пожирал ее взглядом, задержавшимся на полных, крепких грудях и треугольнике в низу живота,

— Ты такая красивая, — срывающимся голосом сказал он, делая шаг в ее сторону.

В следующее мгновение их губы слились, его руки оказались повсюду: они гладили и ласкали, скользили по рукам и плечам, обхватывали и сжимали груди, потягивали соски. Он нежно проводил жесткими ладонями по ее бедрам, возвращаясь, чтобы погладить и помять ягодицы. Он притянул ее к себе, вызывающе потираясь о нее. Сторм тоненько застонала.

— Моя, — прошептал ей Бретт на ухо, легонько покусывая его, потом лизнул жарким языком. По ее телу прошла дрожь.

Его рука нашла роскошную грудь и принялась поглаживать и играть с ней.

— Моя, моя, — повторил он, и его жесткий настойчивый рот прижался к ее рту.

Придерживая ее одной рукой, он скользнул другой ладонью между ее бедер, исследуя чувственные местечки, пока она не задрожала, постанывая от желания. С торжествующим смехом он поднял ее и понес на одеяло. Все еще не снимая одежды, он опустился на колени между ее ног, мечтательно разглядывая каждый дюйм того, что она ему предлагала.