— Думаю, нет. По-моему, Рекс Делафой выдумал всю эту историю с целью привлечь внимание прессы к Электре и продвинуть ее новый сингл, а заодно отыграться на мне. Делафой предложил Серене продать письмо.

Рики посмотрел на меня и потер виски указательным и средним пальцами — видимо, приводил в действие винтики в голове.

— Но откуда им было знать, что Серена сболтнет про письмо?

— Ее сестра работает на Рекса Делафоя. Поэтому они и выбрали Серену в качестве жертвы — знали, что она на мели. Ей нужно было лишь завладеть письмом, снять копию, передать ее редакции «Дейли ньюс» — и делать ноги.

Рики сложил ладони домиком и уставился в одну точку — лицо его выражало поистине детское изумление.

— Но как она добралась до письма? Ты же говорила, что была очень осторожна.

— Да. Но я не знала, что у Серены есть запасной комплект ключей от моего стола, которые, наверное, принадлежали Эдит Смагг. Я спустилась в кафетерий на полчаса: должно быть, тогда она и залезла в ящик. Сделала вид, будто пошла домой, но, очевидно, поджидала где-то поблизости.

Рики наморщил лоб, пытаясь сосредоточиться, губы сложились узкой полоской.

— Но в таком случае почему Делафой просто не передал Серене копию письма?

— Потому что она должна была верить, что письмо настоящее. Она бы не отнесла его в «Дейли ньюс», если бы знала, что это подделка.

— Хмм. Ширли! — позвал Рики секретаршу. — Принеси мне все последние вырезки по делу Электры! — Он потянулся к телефону. — Мои ребята проведут расследование.

Меня захлестнула волна облегчения. Может, мне все-таки удастся сохранить работу? Я была страшно возмущена тем, что произошло, но, возможно, в конце концов все обойдется?!

Вернувшись на рабочее место, я услышала обрывки разговора Бев.

— Спасибо, Джилл, скоро увидимся. Роуз, я кое-что узнала о Мари-Клер Грей, — проговорила она. Я села в кресло. — Джилл сказала, что Эд ее не бросал.

— Не бросал?

— Нет. Это она его бросила.

— Неужели?

— Очевидно, это случилось месяц назад, но Джилл не знает почему. Она давно не разговаривала с Мари-Клер — она вроде переехала в Ньюкасл, — но когда узнает ее новый номер, расскажет поподробнее.

— Значит, Мари-Клер дала Эду отставку. Как интересно. Но почему?

— Может, он храпит? — высказала предположение Белла через пару дней. Мы сидели у меня на кухне. — Боже, это карри — фантастика, и я не могу поверить, что ты сама его приготовила.

И я тоже не могла в это поверить. Тео не было дома — он читал лекцию по теме «Солнечные пятна, полярные сияния и другие космические явления», поэтому я обошлась без его помощи. И, к моему изумлению, это оказалось нетрудно.

— Эд не храпит, — сказала я.

— Может, от него потом несет?

— Нет. От него пахнет «лимонной свежестью».

— Может, он зануда.

— Нет, — ответила я, протянув близняшкам домашний хлеб. — С ним очень весело.

— Радикальные политические взгляды?

— Насколько мне известно, нет.

Белла нахмурилась.

— Тогда что?

— Он случайно не скрытый трансвестит? — спросила Беа, сделав большой глоток белого вина. Она весь вечер заливала печаль алкоголем. — Вот это меня бы моментально оттолкнуло!

— Ну, вроде нет, — ответила я. — Не замечала.

Близняшки продолжили выдвигать предположения, а я взглянула на глянцевый каталог издательства, который красовался посреди стола. «Небесные тела» значились в списке — публикация ожидалась в мае. Тут же была фотография Тео: он небрежно облокотился о мою входную дверь, светлые волосы окружены нимбом от лимонно-желтого сияния солнца.

— Может, Эд тоже изменил Мари-Клер, как и Роуз? — выпалила Белла.

— Хмм. Сомневаюсь, но почему бы и нет? Кто хочет пак чой?

— Это загадка, — сказала Белла, взяв тарелку нежных тушеных листьев. — Но разве ты не рада, Роуз, что они расстались?

— Да, наверное, я не знаю. Хотя последние шесть месяцев я презирала ее, в этой истории я чувствую себя как-то странно. Я уже почти забыла Эда — даже больше не читаю его гороскоп, — и тут этот мерзавец появляется опять.

— Это я виновата, — испугалась Белла. — Хотя, если он прислал тебе эти конфетти на День святого Валентина, значит, он все равно нашел бы способ тебя увидеть.

— Возможно.

— Может, он просто соскучился, — сказала Беа, пожав плечами. — Вы же любили друг друга, сначала по крайней мере.

Я вытаращилась на нее.

— Да, — тихо проговорила я. — Любили. Не то слово. Я была от него без ума.

— Но ты как-то забавно проявляла свою любовь, Роуз. Посмотрим правде в глаза, ты его попросту игнорировала. — Алкоголь и любовные неудачи развязали Беа язык. Я поморщилась. — Поэтому он и завел интрижку, — неосмотрительно ляпнула она. — Ведь ты все время пропадала на работе. Мы с Беллой с самого начала так думали. Между прочим, твои грабители правы.

— По-моему, это добрые грабители, раз они вернули Руди, — дипломатично прервала ее Белла, протягивая Руди виноградинку. — Я так рада, что ты снова с нами, Руди! — прощебетала она. — Мы так волновались. Как он себя ведет? — спросила она. — Заметны последствия психологической травмы?

— Нет, он в полном порядке. По-моему, у него стокгольмский синдром[50], потому что он доволен похитителями, но почему-то все время кричит: «Гласная буква, Кэрол!» и «Вы — самое слабое звено!» Наверное, грабители смотрели дневные телеигры.

— Еще бы, ведь по вечерам они выходят на дело, — заметила Белла.

— Где Беверли? — заплетающимся языком спросила Беа. — Я бы хотела ее увидеть. Она очень милая.

— У нее опять свидание.

— Везет же некоторым, — расстроенно проговорила Беа. — И кто счастливчик?

— Парень из Шотландии, Хэмиш, с которым она снова встретилась на Новый год. На прошлой неделе они ходили в ресторан. Он музыкант.

— Уличный?

— Нет, дирижер оркестра. Гастролирует по всему миру.

— Но мне казалось, она положила глаз на Тео, — заметила Беа.

— Может быть, они столько времени проводят вместе, но я не понимаю, что между ними происходит. Беверли не очень-то распространяется о своей личной жизни, и мне не хочется на нее давить.

Руди ни с того ни с сего принялся трясти головкой и хлопать крыльями.

— Надо выкинуть этого чертова дрозда, Дэйв! — прокричал он и запрыгал на жердочке. — Вонючая птица меня достала!!