Среди сотрудников поднялся ропот недовольства.

— Я не хочу терять ни одной акции, — заявил Эдвард, — когда «ультра» поступит на рынок, они станут очень дорогими. Почему бы нам просто не взять деньги взаймы?

— У нас нет никаких побочных поступлений в обеспечение такого заимствования, — ответил Стентон. — Заем такой суммы денег, которая нам нужна, без побочных доходов вызовет повышенный интерес к фирме, так как деньги пойдут не из обычных источников. А коль скоро это будет так, то люди, с которыми нам придется иметь дело, не позволят нам сохранять никаких коммерческих тайн, если дела пойдут неважно. Ты уловил мою мысль, Эдвард?

— В общих чертах и по смыслу — да, — проговорил Эдвард. — Но надо исследовать все возможности. Давайте изыскивать любой вариант, чтобы избежать потери дивидендов. Это было бы очень обидно, ведь «ультра» — это верняк.

— Ты так же уверен в этом, как тогда, когда мы приступили к делу? — поинтересовался Стентон.

— И еще сильнее! — Эдвард не колебался. — С каждым днем я все больше в этом убеждаюсь. Дела идут хорошо, и если они пойдут так и дальше, то через шесть, ну, самое позднее через девять месяцев мы сможем подать заявку на разрешение клинических испытаний, и это вместо обычных трех — трех с половиной лет.

— Чем быстрее вы будете продвигаться вперед, тем лучше будет наше финансовое положение, — одобрил Стентон. — Если вы прибавите темп, то оно улучшится в еще большей степени.

Элеонор рассмеялась — коротко и вызывающе.

— Мы и так работаем с максимально возможной скоростью, — заметил Франсуа.

— Это правда, — поддержал его Курт. — Большинство из нас спит меньше шести часов в сутки.

— Есть только одна вещь, к выполнению которой я еще не приступал, — пояснял Эдвард. — Я все еще не связывался со своими знакомыми из Комитета по лекарствам и пищевым продуктам. Я хочу сначала сделать «ультра» по меньшей мере, пригодным для клинических испытаний, то есть закончить основополагающую работу. Со временем мы попытаемся применить его при тяжелой депрессии у больных СПИДом и запущенным раком.

— Нам поможет все, что поможет сэкономить время, — заявил Стентон. — Фактор времени невозможно переоценить, поверьте мне.

— Мне кажется, что мы получили некоторые обнадеживающие данные, — заверил Эдвард.

— Вы получили новые данные о механизме действия «ультра»? — спросил Стентон.

Эдвард попросил Дэвида и Глорию рассказать о своем открытии.

— Как раз сегодня утром мы нашли в головном мозге крыс низкий уровень ферментативной активности белка, который метаболизирует «ультра», — вступила в разговор Глория.

— По-вашему, это должно меня чрезвычайно взволновать? — саркастически поинтересовался Стентон.

— Да, должно, — парировал Эдвард, — если ты, конечно, помнишь хоть что-то из того, что в твою голову пытались впихнуть за четыре года сидения на медицинском факультете.

— Это означает, что «ультра» скорее всего, является для мозга естественной, то есть «своей», молекулой или, по крайней мере, она структурно очень близка к таковым, — продолжала Глория. — Дополнительным аргументом в пользу такой точки зрения является устойчивость связывания «ультра» мембранами нейронов. Мы начинаем думать, что положение здесь похоже на взаимоотношения морфиноподобных препаратов и эндорфинов головного мозга.

— Другими словами, можно сказать, что «ультра» является естественным мозговым медиатором или гормоном, — уточнил Эдвард.

— Но концентрируется он в головном мозге неравномерно, — проговорила Глория. — Ауторадиографические исследования позволяют сказать, что максимальные концентрации препарата отмечаются в стволе головного мозга, в среднем мозге и лимбической системе.

— А, лимбическая система, — протянул Стентон. В глазах его появилось живое выражение. — Это я помню. Это часть мозга, которая связана с животным началом внутри нас, там зарождаются основные побуждения — ярость, голод и секс. Гляди-ка, Эдвард, оказывается, я не совсем впустую проводил время на медицинском факультете.

— Глория, расскажите ему, как мы теперь представляем себе действие препарата, — произнес Эдвард, проигнорировав замечание Стентона.

— Мы полагаем, он служит буфером в регуляции действия внутримозговых нейротрансмиттеров, — продолжила объяснение Глория. — Это вроде того, как химические буферные соединения поддерживают рН среды на относительно стабильном уровне.

— Другими словами, — опять уточнил Эдвард, — «ультра» или какая-то иная молекула, отличающаяся по структуре от молекулы «ультра», своим действием стабилизирует эмоциональный фон. Во всяком случае, такой была ее первоначальная функция. В задачу такой молекулы входило успокоить хлещущие через край эмоции после вторжения саблезубого тигра в пещеру первобытного человека. Не важна в таком случае природа эмоций — это могли быть страх, гнев или что-то другое, но «ультра» демпфировала эти эмоции, смягчала их, подавляя излишний выброс внутримозговых нейротрансмиттеров, что делало животное или первобытного человека готовым к встрече с новым экстремальным положением.

— Что ты имеешь в виду под «первоначальной функцией»? — спросил Стентон.

— Нашими последними работами установлено, что эта функция развивалась в головном мозге параллельно его эволюционному развитию, — ответил Эдвард. — Теперь мы имеем все основания полагать, что задача соединений, подобных «ультра», трансформировалась от простой стабилизации эмоций до подчинения эмоций сознательному контролю.

Глаза Стентона снова загорелись.

— Секундочку. — Он старался понять значение сказанного. — Ты утверждаешь, что если человек, страдающий депрессией, начнет принимать «ультра», то для выздоровления ему достаточно будет захотеть не страдать депрессией?

— Да, именно в этом заключается наша рабочая гипотеза, — подтвердил Эдвард. — Естественное соединение с такой функцией присутствует в головном мозге в минимальных количествах, но играет огромную роль в моделировании эмоций и настроения.

— Бог ты мой! — воскликнул Стентон. — Ведь «ультра» может стать молекулой века!

— Вот почему мы работаем без сна и отдыха, — подхватил Эдвард.

— А чем вы заняты сейчас? — поинтересовался Стентон.

— Всем на свете, — проговорил Эдвард. — Сейчас мы всесторонне исследуем структуру и свойства молекулы. Теперь, когда мы знаем, что в мозгу она связывается с рецептором, нам предстоит выяснить природу связывающего ее белка. Мы хотим выяснить структуру этого белка или нескольких белков, так как считаем, что в разных условиях в связях с рецепторами бывают задействованы различные боковые цепи молекулы «ультра».

— Как вы думаете, когда мы сможем приступить к маркетингу в Европе и Японии? — поинтересовался Стентон.

— Мы сможем ответить на этот вопрос, когда начнутся клинические испытания, — пояснил Эдвард. — А этого не случится, пока мы не получим разрешения Комитета по лекарствам.