угадывать то, что пытается скрыть дилер? А вы не можете доказать, что Фонтэйн нарочно похитил Нолу.

— Но ведь Нола указала на него!

— Нику. Уверен, что в полиции ее рассказ будет выглядеть иначе.

— Но Фонтэйн начал скандал в казино.

— Скандал начали люди Ника. Просмотри видеозапись. Люди Фонтэйна просто оказывали сопротивление охранникам Ника. А сам Фонтэйн и того не делал. Единственное совершенное им преступление: он ступил на территорию штата Невада, а это грозит ему всего лишь штрафом.

Хиггинс поразмыслил над словами Валентайна и выругался.

— Ну как, я прав? — спросил Валентайн.

— Конечно, прав. И перестань об этом твердить.

— Извини.

Хиггинс нахмурился:

— Когда я принес тебе вещдоки и ты увидел те вешалки, именно тогда ты понял, что Нола уже давно все это замыслила?

Валентайн кивнул.

— А почему ты мне не сказал?

— Боялся, что ты расскажешь Роксане.

— Ты ее уже тогда заподозрил?

Валентайн снова кивнул.

— Почему?

— Потому что мне шестьдесят два, а ей тридцать восемь, — выпалил он, по-прежнему глядя в расцвеченное неоновыми огнями небо Лас-Вегаса. — Мне хотелось думать, что я ей нравлюсь, но в глубине души я понимал, что это невозможно.

Что-то в голосе Валентайна заставило Хиггинса смягчиться. Он положил руку ему на плечо и слегка сжал.

— Ну, такое все-таки бывает, — сказал он.

— Исключительно в кино, — ответил Валентайн.

Хиггинс опустил руку.

— И как мне теперь добиться судебного преследования всей этой компании? — спросил он.

— Надави на Роксану, — посоветовал Валентайн. — Пригрози ей, а потом предложи сделку.

— И ты полагаешь, она запоет?

— Как курица, голову которой положили на колоду, — Валентайн отвернулся от окна. — Слушай, Билл, мне надо ехать.

— Лонго захочет с тобой поговорить.

— Полагаю, ты и сам сможешь ему все объяснить.

— Но почему? Куда ты летишь?

— В Нью-Йорк.

— Что-то случилось?

— Семейные проблемы. Неотложные.

Хиггинс внимательно посмотрел на друга и увидел у него в лице что-то такое, что заставило его отступить.

— У тебя скоро самолет. Поспеши, — сказал он.

По правде говоря, никакого билета ни на какой ближайший рейс у Валентайна не было, но он надеялся как-то уговорить служащих аэропорта. Хиггинс провожал его к лифту. Валентайну уже нечего было сказать, и он шел молча, уставившись в безобразное ковровое покрытие. Нажав на кнопку вызова, глава Комиссии по игорному бизнесу спросил:

— Не хочешь рассказать, что случилось?

Валентайн поднял глаза. Хиггинс смотрел на него с настоящим сочувствием. За последние три дня их дружба подвергалась серьезнейшим испытаниям, и теперь было непонятно, осталось ли от нее хоть что-нибудь. И Валентайн сказал:

— Сегодня днем похитили и, возможно, убили моего сына.

Хиггинс даже задохнулся:

— Но, Тони…

— Это Фонтэйн, — сказал Тони. — Несколько дней назад он мне угрожал.

Лицо Хиггинса потемнело.

— Почему ты мне об этом не сказал?

Валентайн пожал плечами:

— Может, я решил, что я — Уайатт Эрп.

Двери лифта открылись.

— Хочешь, я сделаю ему очень больно? — спросил Хиггинс. — Могу договориться с Лонго. Если я попрошу, он переломает Фонтэйну ноги.

Валентайн понимал, что такое возможно. Но это не вернет Джерри, и легче ему от этого не станет. Он покачал головой и вошел в кабину.

— Позвони, если передумаешь, — донесся до него голос Хиггинса. — Ты понял?

Глава 28

Вернувшись в номер, Валентайн сел на кушетку и уставился в пространство. Все тело болело, но сильнее всего болела голова. А завтра ему станет еще хуже.

В воздухе по-прежнему витал сильный аромат духов Роксаны. В пепельнице лежали окурки ее сигарет, на кофейном столике стоял ее стакан со следами губной помады. Она была повсюду, и эти воспоминания отравляли его. Он начал жечь спички из коробка с эмблемой гостиницы, чтобы изгнать ее запах.

Это занятие прервал стук в дверь. Валентайн не был уверен в том, что им удалось арестовать всех членов банды Фонтэйна, поэтому он подошел к двери с опаской. Через глазок он увидел посыльного в униформе и приоткрыл дверь.

— В чем дело?

— Мистер Валентайн? — осведомился посыльный.

— Это я.

Посыльный протянул ему конверт кремового цвета.

— Мистер Никокрополис извиняется, что не может доставить это лично, но он занят с полицейскими.

Валентайн потянулся за бумажником, но посыльный покачал головой:

— Не надо, мистер Валентайн. Спокойной ночи.

Валентайн вскрыл конверт. Внутри лежали пятьдесят стодолларовых купюр и записка:

Тони!

Джек-пот Билли не нанес бы мне особого вреда — я застрахован на три миллиона. Но все равно спасибо.

Уайли рассказал мне о вашем сыне. Мне очень жаль. Мой самолет по-прежнему в вашем распоряжении.

Ник

P.S. Вы отличный парень, хоть и из Джерси.

Валентайн достал бумажник и добавил банкноты ко все увеличивающейся их коллекции. Записку Ника он спрятал за разорванную фотографию его и Лоис. Когда она умерла, он нашел в ее шкафу альбом с газетными вырезками и благодарностями, которые он получал, будучи полицейским. Ей были дороги эти бумажонки, и он добавит к ним записку от Ника — она бы прочла ее с удовольствием.

Валентайн побросал в чемодан грязную одежду. Зазвонил телефон. Он не снял трубку — ему ни с кем не хотелось разговаривать. Но телефон все продолжал и продолжал звонить. Очевидно, звонивший не хотел прибегать к голосовой почте. Он поднял трубку:

— Да!

— Тони, это ты?

— Мейбл?!

— Я свободна, — ее голос звенел от восторга. — Я знаю, у вас поздно, но я должна была тебе сообщить.

— Тебя выпустили из тюрьмы?

— Выпустили! Выпустили!

Валентайн услышал, как где-то там захлопнулась дверь и знакомый голос произнес:

— Мейбл, а где, вы сказали, мороженое?

— Джерри! — закричал он.

— В морозильнике, в гараже, — ответила Мейбл. — Я тут с твоим отцом разговариваю.

— Привет, пап, — послышался в отдалении голос Джерри.

— Джерри? — Слезы катились по лицу Валентайна. — Джерри!

— Привет, — сказал его сын уже в трубку.

— Ты жив!

— Конечно! Знаешь, приемчики дзюдо, которым ты научил меня в детстве, очень даже пригодились.

— Что случилось?

— Один парень попытался задушить меня в туннеле Холланд, но я перехватил его руку, он упал, подмял своего подельника, бум-бум, трах-бах, и оба вырубились. А я вскочил в такси, домчался до аэропорта и вылетел первым же самолетом.

Валентайн уже и припомнить не мог, когда в последний раз был так рад слышать голос сына.

— Но ты позвонил Иоланде?

— Она прилетает завтра, — ответил сын. — Мы собираемся отдохнуть несколько дней.

— Молодец.

— Мейбл тут рвет трубку.

Валентайн