это волнение и экзальтацию словами описать было бы невозможно.

Она помедлила, смакуя момент. Сейчас она отпустит руку — и раздастся звон, который заставит Ника и всех остальных ринуться сюда. Они увидят, как она подпрыгивает от восторга, и когда первичный шок пройдет, они за нее порадуются. Победителей любят все, и все будут ее любить.

Роксана была в этом уверена.

Но когда она попыталась отпустить ручищу Билли, кто-то схватил ее собственную руку. Какой-то мужчина припечатал ее пальцы и удерживал ручищу Билли на месте.

— Отпустите, — взмолилась она.

— Нет, — ответил мужской голос.

— Пожалуйста!

Но он не отпускал. У нее не хватило смелости повернуться и взглянуть — кто это? Она предпочла снова посмотреть на отражение — и увидела в отполированной медной пластинке Валентайна. Лицо его казалось кровавым месивом. За его спиной стоял Уайли и снимал каждое ее движение на ручную видеокамеру.

— А я ведь до последнего надеялся, что это все-таки не вы, — печально произнес Валентайн.

Глава 27

— Да уж, смелый ты у нас парень, — говорил Билли Хиггинс спустя несколько часов. Он сидел на краю огромного мраморного стола Ника и дул на обжигающий кофе.

Валентайн расположился на кушетке с прижатым ко лбу пакетом со льдом. Когда он занимался дзюдо, то по нескольку минут в день стоял на голове — это упражнение укрепляло мышцы шеи. Наверное, поэтому ковбою и не удалось укокошить его ударом трубы. Но при этом Билл все-таки не слишком ему сочувствовал: Валентайн нанес ему жестокую обиду, и их старая дружба дала трещину.

— Ты ворвался в мой город подобно Уайатту Эрпу[41], — продолжал Хиггинс, — провел свое собственное расследование, а потом прищучил ублюдков, минуя Комиссию по игорному бизнесу и полицию. И я еще должен тебя за это благодарить?

— Но я ведь тебе первому позвонил, разве не так?

— И что?

— А то, что это твой арест, — пробормотал Валентайн.

— Мой арест? — издевательски засмеялся Хиггинс. — Да как я могу представить все это в суде? Это ничей не арест, пока ты мне все подробности не расскажешь.

На дрожащих ногах Валентайн добрел до окна за столом Ника и глянул вниз. Возле парадного входа в «Акрополь» выстроились восемь полицейских машин, отблески их мигалок пробегали по собравшейся у ограждений толпе. А в трех тысячах миль отсюда, думал он, другая толпа собралась у тела, накрытого простыней. Тела его сына.

Валентайн почувствовал, как в груди у него нарастает боль. Ему необходимо хоть недолго побыть в одиночестве, посмотреть в сгущающийся перед его глазами мрак. Но если он не объяснит всего Хиггинсу, Фонтэйн и его банда снова уйдут от возмездия. И как бы плохо ему сейчас ни было, он должен завершить это дело. Он не может позволить им уйти.

— Начинать с самого начала? — спросил Валентайн.

— То есть с того момента, как ты приехал?

— Нет, с того момента, как все это действительно началось.

— Я весь внимание, — сказал Хиггинс.

— Десять лет назад Ник влюбился в Нолу, — начал Валентайн. — Однажды ночью они расположились потрахаться на мостках над залом. Внизу началась драка. Охранник, который присматривал за Одноруким Билли, помчался разнимать, а Ник, увидев это, пришел в бешенство. Нола не дура. Она смекнула, что охранник рядом с Билли — вовсе не для декорации.

— Это и есть то упущение в системе охраны, о котором говорила Шерри Соломон?

— Верно.

— Но почему тогда Сэмми Манн уверял, что никаких дырок в системе наблюдения не существует?

Валентайн пожал плечами:

— Возможно, Ник как-то заставил Сэмми хранить тайну — он ведь рисковал лишиться лицензии.

— Продолжай.

— Теперь перепрыгнем во времени вперед — за полгода до сего дня. Нола отправляется в Мехико, снова влюбляется в Сонни. Рассказывает Сонни об этой дырке, и они задумывают грабануть Ника. Когда Нола уезжает, Сонни еще раз все обдумывает и решает изменить план — он понимает, что Нола знает слишком много и никогда не пройдет испытание на полиграфе. Он делает пластическую операцию, затем находит кого-то похожего на себя и посылает на озеро Тахо.

— И этого кого-то убивает Ручонки.

Валентайн кивнул.

— Сонни, он же Фрэнк Фонтэйн, отправляется в Вегас. Частенько заходит в «Акрополь», слышит разговоры о странном ритуале Роксаны, о том, что она каждый день скармливает Билли свои пять долларов. Он также знает, что Роксана ненавидит Ника. Похоже, у них был роман…

— А об этом-то кто тебе рассказал?!

— Никто. Я видел альбом, где Ник хранит фотографии всех дам, с которыми он спал. Среди них было и фото Роксаны.

Хиггинс злобно на него взглянул:

— Почему ты мне об этом не рассказал?

Валентайн пожал плечами:

— Потому что ты был в нее влюблен.

— Ах ты старый проныра!

«Или старый слепец», — подумал Валентайн.

— Роксана присоединилась к команде, — продолжал он. — Они много репетировали, потом, на прошлой неделе, приступили к осуществлению своего плана. Фонтэйн засветился — по-глупому. Он рассчитывал на то, что при его следующем появлении начнется настоящая заваруха, и тогда призовут Джо Смита. Он покинет свой пост, а Роксане удастся ограбить Билли. На третью ночь заваруха действительно началась — Сэмми Манн выставил его прочь. Но Джо Смит своего поста не покинул, и план сорвался.

— Пока что мне все понятно, — заявил Хиггинс.

От этих разговоров голова у Валентайна буквально раскалывалась. Из кабинета Ника было видно парковку за «Цезарем»: сотни полуголых мужчин разбирали шатер, в котором Холифилд побил своего недостойного противника. Через неделю бой покажут по телевидению, но он поклялся себе не смотреть: теперь это было ему совсем неинтересно.

— Продолжай, — приказал Хиггинс.

— Нолу арестовали. Фонтэйн выкрадывает ее, отвозит туда, где собирается его шайка. И придумывает новый план. Он отвозит Нолу в мотель. Она звонит Нику, тот ее спасает, привозит назад в «Акрополь». Нола указывает ему на членов шайки, Ник посылает своих парней в казино, не подозревая, что это — часть заговора с целью сорвать Джо Смита с его места.

— Но получается, Фонтэйн сам сделал так, чтобы его арестовали, — возразил Хиггинс.

— Вот именно.

— И мы действительно его арестовали. Какой же в этом смысл?

— Да его выпустят на свободу через несколько часов, — ответил Валентайн.

— С чего это ты так уверен?

— Потому что он не нарушал никаких законов, — пояснил Валентайн. Господи, хоть бы Билл схватывал все скорее, чтобы он скорее мог отправиться на поиски тела Джерри! — Разве это преступление —