– Я отдохну, когда закончится этот чертов шторм. Он ведь стихает, как вы думаете? – Салли подставила лицо благословенной прохладе дождя, чтобы эти струи омыли ее, гася огонь и снаружи, и внутри.

Разрази ее гром, но сейчас бы она многое отдала за глоток настоящего английского чая!

И это была последняя мысль перед тем, как ночь окончательно накрыла ее и погрузила в непроглядную тьму.

* * *

Прошло еще почти три дня, прежде чем шторм начал затихать. А всего они провели семь суток в непрерывной работе. Семь дней постоянной тревоги. И семь дней Дэвид наблюдал за ухудшением состояния Салли. Семь дней самобичевания, когда он анализировал свои действия и сожалел, что не поступил иначе.

Коллиар вполне мог бы предотвратить случившееся. Это вообще не должно было произойти. И это не произошло бы, если бы он не пытался играть с судьбой и оставил Салли на «Дерзком». Ему не следовало брать ее с собой. Нужно было предоставить ее самой себе. Но он этого не сделал.

Семь дней он пребывал в страхе. Он никогда в жизни так не боялся. Он боялся, что Салли умрет у него на глазах и он ничем не сможет ей помочь.

Поэтому на седьмой день, при первых признаках улучшения погоды, Дэвид снова выбрался на палубу.

– Моффат, спускайте шлюпки и тяните трос к «Дерзкому». Будем и дальше буксировать эту чертову посудину. Давайте, пошевеливайтесь!

Черт… Ну зачем он срывает досаду на Моффате, показывающем настоящий пример самоотверженности? Как, впрочем, и все остальные, кто находился здесь под его командованием. Каждый работал до тех пор, пока буквально не падал без сил. После этих семи дней даже Моффат выглядел так, словно его пороли шомполами.

И, наверное, на всех кораблях люди пребывали сейчас не в лучшем состоянии. Те, кто вообще остался в живых. Коллиар огляделся вокруг. Практически каждый из стоящих на якоре кораблей был измочален отбушевавшим штормом, а некоторые – и британские, и французские, и испанские – и вовсе ушли на дно. Судьба – довольно странная и непредсказуемая штука. И Дэвид совсем не удивится, если выяснится, что непогода унесла больше жизней, чем пушечные ядра. Но пускай Господь отправит его прямиком в ад, если он допустит, чтобы и Салли стала одной из многочисленных жертв.

Коллиар сделал для нее все возможное: позаботился, чтобы она находилась в сухости и не вставала – но этого оказалось недостаточно. Справиться с охватившей ее лихорадкой было ему не по силам. Кроме того, у него было слишком много дел, ему приходилось спасать множество жизней, и поэтому все, что он мог, это поднять ее с палубы, где она упала, отнести вниз и время от времени навещать.

Как только «Свифтшуер» снова прицепили к «Дерзкому», Коллиар перенес Салли в шлюпку и переправил на родной корабль, где мистер Стивенс мог позаботиться о ней надлежащим образом. Он больше не мог доверять заботу о Салли месье Депюи, этому французишке с бегающими ехидными глазками. В конце концов, именно под его присмотром ее состояние так резко ухудшилось. Несмотря на предпринимаемые им меры, Салли практически постоянно находилась в бреду.

Вскоре они причалили к «Дерзкому», и капитан Маколден сдвинул брови, наблюдая с высоты шканцев за тем, как Коллиар передает на палубу вялое тело «гардемарина Кента».

– Что случилось, мистер Коллиар?

– Кент получил ранение, сэр.

– Каким образом?

– При высадке на «Свифтшуер», еще до шторма. – Коллиар поднялся на палубу и уже хотел забрать Салли из рук боцмана, но вовремя спохватился. – Сэр, если вы не возражаете, я отнесу мистера Кента к мистеру Стивенсу?

– Мистер Стивенс по-прежнему на борту «Тоннанта». А что, это так срочно? – Но, видимо, подумав, капитан решил не продолжать этот разговор при свидетелях. – Отнесите мистера Кента в его каюту, а затем зайдите ко мне. Нам приказано следовать в Гибралтар, и потому необходимо многое сделать, а также обсудить.

Коллиар не мог не заметить, что после шторма «Дерзкий» находился в отличном состоянии – корпус и такелаж были приведены в порядок, все переборки и мебель в кают-компании вернулись на прежнее место. В обычной ситуации он испытал бы гордость по этому поводу.

Оставив бледную и вялую Салли на попечении Пинкертона, Коллиар сразу же отправился в каюту капитана, спартанская обстановка которой показалась ему верхом роскоши после разрухи, царящей на «Свифтшуере». И он как-то вдруг осознал, что очень и очень грязен, поскольку не стал тратить время на то, чтобы сменить сильно испачканную униформу, в которую облачился еще до боя. Вероятно, от него исходил не самый изысканный запах, но сейчас ему было не до приличий.

– Сэр, мне необходимо с вами поговорить, – заявил он уже с порога.

– Да вы войдите, мистер Коллиар… А кого вы оставили за командира на «Свифтшуере»?

– Мистера Джеллико с Моффатом в качестве помощника, но их следовало бы подменить, если есть свободные люди. Однако я хотел бы поговорить о мистере Кенте.

– Я отошлю туда мистера Хорнера. – Капитан кивнул своему писарю. – Пайк, передайте мое распоряжение. Итак, мистер Коллиар, продолжайте.

– Как я уже сказал, сэр, Кент был ранен при высадке.

– И насколько сильно?

– У него порез от лезвия шпаги. Не глубокий, но достаточно серьезный. И там не имелось возможности оказать ему надлежащую врачебную помощь.

– Почему? На «Свифтшуере» нет своего врача?

– Врач есть. Но прошло некоторое время, прежде чем Кент смог или, вернее, позволил себя осмотреть. У него порезано лицо, сэр. – Коллиар машинально провел пальцем от виска к щеке, иллюстрируя свои слова.

– Вот оно что… – Капитан застыл на месте.

– Да, сэр. Но главное, что я хотел вам сообщить… – Коллиар на мгновение запнулся. – Он вовсе не Ричард Кент.

Капитан некоторое время не двигался, затем прошел к столу и уселся в кресло.

– Насколько я понимаю…

– Пожалуйста, сэр, выслушайте меня. На самом деле это не Ричард Кент, а…

– …а его сестра Сара Элис Кент, Салли, – закончил капитан. – Я это знаю.

– Знаете? – Такого поворота Коллиар не ожидал. – Вам написал об этом ее отец?

– Нет, – покачал головой Маколден. – Признаться, я ожидал такого письма, но пока что не имел удовольствия получить весточку от капитана Кента. Полагаю, ему вообще не известно, что его единственная дочь находится на нашем корабле.

– Тогда каким образом вы… – Коллиар не договорил, осознав, что прежде чем расспрашивать, сам должен ответить на тот же вопрос.

– Возможно, вы удивитесь, мистер Коллиар, но я все знал с самого начала. С того дня, когда вы доставили ее к нам на борт.

Черт побери… Все это время он мучался угрызениями совести по поводу того, что утаивает от командира важную информацию, а никакой тайны, оказывается, и нет.

– Но как?